– Сегодня утром я все еще пытался примирить эти две стороны. Но теперь, когда я понимаю, что именно задумала Элита, я знаю, что примирение невозможно. Мне приходится выбирать сторону, и моя семья для меня важнее всего остального. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить их. Поторопись, отец, слухи разлетаются.
– Какие слухи?
– Разве ты ничего не слышал? Говорят, что землетрясение было вызвано твоим нападением на льва. Бог драконов мстит за твое неуважение. В городе нарастает гнев.
– Это просто нелепо!
– Это проделки мастеров фэн-шуй. Если императору вдруг станет известно о недовольстве толпы, он будет еще более склонен бежать, пока все не уляжется.
– Значит, Элита не имеет никакого отношения к землетрясению? – спросил Оанко.
– Как она могла вызвать землетрясение? Но она умеет быстро реагировать и извлекать выгоду из любой ситуации.
– А химеры? – спросила Брисеида.
– Кому нужны химеры, когда простого маскарада достаточно, чтобы разрушить империю?
– Проклятые суеверия! – воскликнул Менг. – Пойдемте, нельзя терять время.
Лиз остановилась рядом с Брисеидой и обхватила ее за плечи, наблюдая, как Фу Цзи следует за отцом. Она виновато покачала головой и вздохнула:
– Столько работы впустую… Ну же, не смотри так, – добавила она, заметив выражение лица Брисеиды. – Если Фу Цзи на нашей стороне, ничего не потеряно, а это главное. И ты была права насчет мастеров фэн-шуй. Какая разница, что ты ошиблась насчет химер?
18. Душа Праведника
18. Душа Праведника
Фу Цзи настоял на том, чтобы принцессы потратили время на подготовку. Даже после землетрясения необходимо было соблюдать этикет.
Три больших разноцветных флага у входа во владения генерала были сорваны.
– Землетрясение? – спросил Эней, высунувшись из окна повозки, чтобы изучить клочья ткани, все еще свисающие со столбов.
– Я так не думаю, – сказал Энндал, покачав головой и указывая на другую сторону аллеи.
Там собрались люди, чтобы расчистить въезд в квартал, башни которого обрушились. Они прервали свою работу, когда увидели генерала Чу, выезжающего на своей большой пятнистой лошади, и молча смотрели, как он проезжает мимо, его лицо было замкнуто.