Сегодня тумана не было, и лишь легкая дымка обвивала каменные опоры, уходящие в бездну, чье дно терялось во мраке — свет туда не доходил, и каменные столбы словно вырастали из черного мрака. Длинной змеей мост уходил на другую сторону черной пропасти. Инфернальное свечение моста заставило меня содрогнуться в омерзении. Сколько еще монстров поджидало своих жертв! Дорога из черных камней теперь показалась мне детской забавой по сравнению с этим жестоким испытанием.

— Не смотри туда, — мягко сказал Северин и обнял меня.

Я уткнулась в его грудь, пытаясь успокоиться. Глаза постепенно привыкали к ночной темноте. Лунный свет посверкивал на крупных ягодах черники. И полная тишина — ни птиц, ни хруста веток под чьими-либо ногами. Лес казался неживым, словно декорация к фильму ужаса.

— Ну что, в путь? — мягко шепнул Северин, когда понял, что я успокоилась.

— Пешком или?..

— Или! — твердо заявил Северин и принялся раздеваться.

Я отвернулась, но краем глаза видела, как дракон обнажил торс. Не могла не подумать, до чего же красив мой мужчина.

— Опять подглядываешь, маленькая ведьма? — ласково усмехнулся герцог.

Подошел ко мне и взял за плечи. Я положила ладони на горячую гладкую грудь дракона. Слегка погладила, но тут же устыдилась своей ласки.

— Нам надо спешить, — смущенно сказала я.

— У меня такое чувство, что мы остались вдвоем в целом мире, — серьезно сказал Северин. — Все пропало. И мое герцогство, в которое я вкладывал столько сил и нервов. И остальной мир. Но знаешь? На душе такой покой.

— Это спокойствие отчаянья, — прошептала я.

— А может, просто я изменился? Ты меня спросила однажды, готов ли я пожертвовать ради тебя целым миром. Тогда ответ мне был очевиден. И сейчас ответ очевиден. Только он изменился.

— Что ты хочешь сказать? — спросила я, и мое сердце забилось.

— Я хочу сказать, — улыбнулся Северин, но его глаза в свете луны грустно поблескивали, — что мне не нужен мир без тебя, Тина.

Я почувствовала, как ресницы увлажняются. Уперлась лбом в грудь Северина и обняла его. Какой же он… А я еще сомневалась, выходить ли мне замуж за него. Да, тиран. Да, деспот. И так в любви и не признался, паршивец. Но уж точно ни один мужчина в мире не говорил мне, что готов пожертвовать ради меня целым миром.

— Ты это… превращайся в дракона, — мягко освобождаясь из его объятий, прошептала я.

Отвернулась, вытирая глаза. Лес озарился вспышкой пламени. Я собрала наши с Северином вещи и стала молча карабкаться по еще теплому крылу. Золотой глаз дракона сторожил каждое мое движение. А затем мы взлетели над лесом.