Цветы лилии пахнут совсем по-другому. Резко и приторно…

* * *

– Митя! Ты уснул, что ли? Эй!

Дмитрий открыл глаза. Надо же, и вправду задремал. Перед лицом, слегка расплываясь, маячила кудрявая голова Шталя.

– Я говорю, мы закончили. Можно ехать. Виноград будешь?

Глеб размахивал «трофейной» гроздью.

– Не трогай вещдок, – проворчал Митя. – Мало ли какая там зараза.

– Один раз живём! – засмеялся Глеб, отщипнул виноградину и закинул в рот.

Четыре года прошло со дня знакомства. А как был циником, так и остался.

Глава 7, в которой что-то в мире начинает меняться

Глава 7,

в которой что-то в мире начинает меняться

Соня по вновь сложившейся привычке проснулась рано.

Удивительно всё-таки получается. В Москве так трудно встать с кровати, хотя вокруг множество звуков. Шумят машины, начинают звенеть трамваи, прислуга ходит по дому и гремит посудой… А всё равно лежишь и притворяешься до последнего в надежде, что удастся ещё вздремнуть.

А тут, за городом, так тихо, а глаза сами поутру открываются. Соня посмотрела на часы – почти шесть. Потянулась, прогоняя остатки сна, прислушалась. Тишина. Только за окном щебечут птички. Но она за месяц так привыкла к их пению, что воспринимала как неощутимый фон. Так же и со сверчками вышло. В первую ночь в усадьбе Абрамцево Софья не могла уснуть – казалось, что стрекотание идёт прямо из-под кровати. А теперь их и не слышно совсем.

Ко всему привыкаешь. К размеренной дачной жизни – очень быстро. Тут всё подчинено незатейливому распорядку, без строгости и педантизма. Никто никуда не спешит, не срывается с места, не устраивает внезапных выходок. Развлечения просты и безыскусны. Да и много ли развлечений в загородном доме посреди леса?

Можно пойти по землянику или вместе с Лёликом собирать гербарий. Трав и полевых цветов вокруг множество, и Соня с удовольствием помогала брату в составлении коллекции.

Можно собраться семьёй на пикник возле речки Вори. Она тут совсем рядом – пять минут небыстрым шагом. Милое дело – валяться на расстеленной скатерти, пить холодный морс с пирожками и наблюдать, как помощник тёти Саши Фёдор ловко чистит только что пойманную рыбу и кидает её в котелок, бурлящий на костре. Уха у него получалась чудесная – густая, дымная, с еле уловимым, но не отталкивающим запахом тины. И почему-то именно на природе есть эту уху было вкуснее всего – деревянной ложкой, пристроив жестяную миску на коленях и отламывая большие куски пахучего деревенского хлеба. И даже мама (что удивительно) на такое небрежение этикетом не сердилась, а смотрела благодушно.