– Отставить! – рявкнул вдруг Ламарк. – Удумал тоже. Не первое твоё дело и не последнее. А ты, Митя, к нему слишком прикипел. Так, что потерял бдительность и критическое мышление. Может, оно и к лучшему. Пусть новый человек со стороны взглянет. А тебе ещё будет чем заняться.

«Ламарк слишком тактичен, чтобы напрямую сказать, что я дилетант, проваливший самое важное расследование», – с тоской подумал Митя. Судя по всему, после больницы придётся писать заявление об увольнении со службы.

– Ну-ну, ты не огорчайся так. – Ламарк похлопал его по руке. – Думаешь, я мало промашек совершил? А вон как-то дослужился до генерала. И ты, даст бог, сможешь. Талантом, чай, не обделён. Последний-то твой фокус удался, хоть тебе и выговор за него влепить не мешало бы.

– Вы про Полину Нечаеву?

– Ты, видать, верно рассчитал, что за ней охота ведётся. Или тому причиной, что Франк и Язвицкий под присмотром были. Но первого числа новой жертвы не случилось. И второго. И до сих пор, Gott danken[61], никаких мёртвых боярышень. Так что Жилкин этот, думаю, быстро обиходит твоих подозреваемых и дело закроет.

– Я, значит, почти год их выслеживал, допрашивал, собирал улики, а этот на всё готовое придёт и себе в заслугу поставит? – Митя горько усмехнулся.

– So ist das Leben[62], – сочувственно вздохнул Ламарк. – Наша служба такая, неблагодарная. Ты можешь трудиться в поте лица, тянуть лямку, вкладывать душу, но всегда найдётся желающий снять сливки. Не жди признания и наград, Дмитрий, иначе ты выбрал не ту профессию. Про Визионера забудь. Выздоравливай. И возвращайся на службу. Если ещё хочешь послужить.

– Так точно, Карл Иванович.

После ухода Ламарка Митя ненадолго погрузился в тупое безразличие. Всё оказалось впустую. Бессмысленно прожитый год. Полностью провалился как сыщик. А как мужчина чувствует себя сейчас не на двадцать шесть, а на все девяносто. Может, тьма права и он зря тратит время? Пусть приходит и забирает с потрохами, раз ей так хочется.

А потом в груди поднялась глухая ярость. Нет, так не пойдёт. Нельзя себя хоронить из-за одного просчёта. Ламарк прав. Слишком ты, Самарин, врос в это дело. А загадку так и не решил. Может, столичный сыщик справится лучше. Что тебе важнее, в конце концов – получить пять минут славы или отправить в петлю душегуба?

– Не дождёшься, – шепнул Митя пустому углу, где ночью клубилась тёмная гостья. И, помогая себе руками, спустил непослушные ноги с кровати и подтянул к себе костыли.