– Чтоб их поперёк! Всё нутро вынули уже.

– Да охолонись, Петрович. Надо просто их салом смазать, чтоб не скрипели так. Или ты хочешь всю ночь тут торчать, стёкла стеречь?

– Удумают тоже… Пошто такие огромные окна делать? Глазеют только все да грязными руками хватают. Хошь поглазеть – ступай внутрь и там щупай. А это ж не покупатели – шпана да голодранцы.

– Это, Петрович, реклама такая. Товар лицом. Чтоб все видели, какой изобильный сортимент.

– Всё одно – нам не по карману.

– Крути уже давай.

Дворники сняли навесные замки с обеих сторон железной роллеты и начали вращать ручки подъёмного механизма. С противным скрипом ставня поехала вверх, открывая витрину, за которой плавали в аквариумах снулые рыбины. Рядом на песке сидела восковая русалка с зелёными волосами, держа перед собой огромного камчатского краба.

– Ишь, рыб показывают, – снова заворчал Петрович. – И чего на них смотреть?

– Красивые, – отозвался Михалыч. – Нерка вон какая румяная. И вкусная, поди.

Смотрел Михалыч при этом на восковые русалочьи прелести, едва прикрытые клешнями.

Так, переговариваясь, дворники открыли ещё три витрины – с дичью, сырами и сладостями. Пятая далась тяжелее всего: на середине механизм заело. Но в итоге последняя роллета всё-таки уехала вверх, явив за собой летнюю беседку, увитую ненастоящей зеленью. Внутри, окружённая корзинами с яблоками, гранатами и тыквами, сидела барышня в голубом платье и жёлтой шляпке, с раскрытой книгой на коленях. Вид у барышни был слегка томный – как будто она только что перепробовала как минимум половину фруктов.

– Ну, всё, – удовлетворённо отметил Петрович. – Ты вечером сало не забудь. Не могу этот скрип больше слушать.

– Ага, – отозвался Михалыч, рассматривая барышню. – Кажись, не было её вчера.

– Ну, значит, Гор Горыч приказал поставить. Пойдём уже.

– Зина? – раздался вдруг сзади жуткий шёпот.

Дворники обернулись. За ними стоял огромный человек с лысым черепом, кривым носом и в жёлтом пальто. Глаза у мужчины были совершенно безумные.

– Святый боже! – вскрикнул Михалыч и суеверно сложил пальцы пирамидкой. – Нечисть явилась!

– Зина! – завыл сумасшедший и кинулся к витрине. – Зина!

– Бесами одержимый, – в ужасе прошептал Петрович и тоже сложил пальцы.

Лысый тем временем, продолжая завывать, начал бросаться на витрину. Она опасно задрожала. А сумасшедший вдруг сложил правую руку в кулак и ударил. Раз, второй…