– Идём. Долго нельзя здесь оставаться, – вновь сказал Старейшина. – Уходить нам отсюда надо.

– А… остальные? Что с ними? Что? Мы не знаем, живы ли они, убиты ли? Я… Я не вижу среди всех тел кого-то из наших, – произнёс дрожащим голосом Ахаз’ир.

– Значит, нет их здесь, – ответил Старейшина.

– А может, они в шатре? Может… Их… Загнали, а потом просто всех перерезали… Эти твари… Суки! – последнее слово каджит произнёс возбуждёно, несдержанно, почти выкрикнув. Несколько бестий, что проходили рядом, обернулись в их сторону. Издав слабый рык, они пошли в сторону шатра, за которым прятались каджиты.

Старейшина слабо выругался, после чего быстро произнёс заклинание, потянув Ахаз’ира к себе.

Твари подошли быстро. Две бестии зашли за палатку, начали бегло осматриваться. Смотрели прямиком на то место, где сидели каджиты, прямиком на них, но видели они лишь пустоту. Защитные чары, что произнёс старый каджит, сделал их невидимыми для их взора, однако эффект длится не так долго.

Одна из тварей прошла вперёд, в сторону чащи. Ахаз’ир тихо отодвинул нижнюю лапу, дабы тварь не зацепилась за неё. Бестия, ничего не подозревая, осмотрела кусты, потом обернулась, прошла вновь рядом с каджитами. Вторая стояла на месте.

Спустя некоторое время непродолжительных поисков, сопровождаемых приглушённым рыком, слабым верещанием, обе твари удалились. Тогда же и закончилось действие чар. Очень вовремя. С каджитов спал их невидимый «плащ» и они вновь стали зримыми.

– Уходить надо, Ахаз’ир, – сказал Старейшина, быстро приподнявшись. – Здесь опасно оставаться.

– А остальные? Мы должны узнать… – ответил Ахаз’ир.

– Погибнем – никогда не узнаем, выжили они, или нет, – грозно ответил старый каджит, уже сам приподнимая каджита. Ахаз’ир более не противился. – Лагерь наш захвачен, заполонён тварями этими, уродами тёмными. Сколько их мы не знаем точно. И узнавать не будем. Быстрее, возьмём коней и покинем леса эти. Нет здесь более дома для нас. Смерть и страдание только.

Старейшина вновь посмотрел в сторону палаток, что стояли вокруг костра, потухшего костра, что некогда громко трещал горящими в нём дровами, согревая всех, кто находился рядом. Костёр этот был огромным, языки пламени неимоверно великими, яркими. Этот костёр был необычным, ибо никогда не затухал. Сейчас же вокруг него разбросаны тела ужасных существ, что окропили эту землю своей чёрной кровью.

Огня не было. Он потух.

Старый каджит смотрел на всё это с болью. Он старался сдержать эмоции. Как и Ахаз’ир, в коем гнев всполыхнул словно пожар. Старейшина горел желанием убить всех этих тварей, направить на них всю злость и всю силу своих чар. Однако, холодный рассудок и здравый смысл перебороли порывы ненависти и гнева, чем жили те существа, что бесцельно сновали по лагерю, иногда громыхая всем, что возьмут в руки, вытащат из шатров и будут осматривать, не понимая того, что они держат в своих руках. Не понимая вообще ничего, ибо это были бесчувственные, бездушные твари, которых подстёгивала лишь ненависть их хозяина, что с помощью чёрной магии заставлял эти существа стоять на ногах и убивать. Лишь этим они и существовали.