Лилия-врачевательница положила ладонь Рин на стол, осторожно разбинтовала и резко выдохнула, увидев повреждения.

– Тебе точно не нужно снотворное?

– Нет. – Рин отвернулась к стене. Смотреть на лицо врачевательницы было даже больнее, чем на раздробленные пальцы. – Просто делай свое дело.

– Если начнешь дергаться, придется тебя усыпить, – предупредила Лилия.

– Я не дернусь. – Рин стиснула зубы. – Просто засунь мне в рот кляп.

Врачевательница выглядела не старше Сараны, но действовала уверенно и умело, что немного успокоило Рин.

Поначалу Лилия обработала раны каким-то спиртовым раствором, жгло так сильно, что Рин прикусила ткань. Потом зашила те места, где кожа разорвалась до кости. От спирта рука болела уже так сильно, что новой боли Рин почти не почувствовала, но при виде иглы, методично впивающейся в кожу, ее затошнило и чуть не вырвало.

Наконец, врачевательница приготовилась вправлять кости.

– Тебе лучше за что-нибудь держаться.

Здоровой рукой Рин схватилась за край стула. И врачевательница без предупреждения надавила.

Глаза у Рин полезли из орбит. Ноги замолотили по воздуху. По щекам хлынули слезы.

– Ты молодец, – прошептала Лилия, забинтовывая руку. – Худшее позади.

Она зажала ладонь Рин между двумя дощечками и примотала их веревкой, чтобы обездвижить руку. Пальцы Рин застыли в одном положении.

– Посмотрим, как будет заживать, – сказала Лилия. – Извини, что выглядит так неуклюже. Могу соорудить что-нибудь полегче, но это займет несколько дней, а на корабле у меня нет всего необходимого.

Рин поднесла ладонь к глазам. Между дощечками торчали только кончики пальцев. Она попыталась ими пошевелить, но не могла понять, слушаются они или нет.

– Я могу вытащить кляп? – спросила врачевательница.

Рин кивнула.

Врачевательница вытащила кляп.

– Я смогу пользоваться рукой? – спросила Рин, когда обрела способность говорить.