Но это еще ладно.

На последней фотографии мы целовались с Солвейном, и фотографу стоило бы дать премию за то, что изображение выглядело так, как будто мы оба от души наслаждаемся процессом и вот-вот перейдем к чему-то большему.

К горлу подступил комок, и, зажав рот рукой, я побежала в ванную — едва успела скрючится над унитазом, как меня вырвало. С трудом выпрямившись — боль внизу живота снова давала о себе знать — я вернулась в комнату.

Когда я потрясла коричневый конверт, из него выпала записка.

«Ты знаешь, что делать, чтобы эти фотографии не попали в чужие руки. С».

Проклятье. Солвейн, щенок пубертратный! Из-за этих снимков меня вполне могут уволить, а Эйдан… вряд ли сможет мне помочь, если я поняла ситуацию правильно. И я ему тоже не смогу помочь. И ребенка не смогу сохранить.

Выход оставался только один.

Я потянулась к приглашению. Красивое, нарядное.

Ты хотел, чтобы я пришла на твою свадьбу, дорогой?

Я приду.

Сам напросился.

Глава 52.

Глава 52.

— Как она посмела прийти? — услышала я шипение за спиной и повыше подняла голову.

Вечернее солнце резало глаза.

Сад утопал в золоте осенней листвы и блеске не менее золотых тарелок и бокалов, расставленных на накрытых белыми скатертями фуршетных столах. Повсюду — гербы Эшборнов и Суонов, а еще — змеевидные розы, алые, как кровь. Непременный брачный атрибут семей, которые могут себе это позволить. Эшборны — могли. Когда-то, двадцать лет назад, аромат этих роз казался мне сладким и свежим, сейчас — удушливым и тошнотворным.

На нашей свадьбе с Дереном все было точно также. Такие же розы, та же — фамильная! — посуда. Ее доставали только по особым случаям, свекровь строго-настрого запрещала мне после свадьбы и рождения Мии даже прикасаться к ней.

Даже лица те же.

Залпом допив свой лимонад, я поставила бокал на стол и обернулась.