Он говорит:

— Здесь нет глаз. Слушай.

Я слушаю. Пьер — один из немногих, кто не относится ко мне как к зачумленному.

— Случай в заповеднике, — говорит он. — Я тебе рассказывал.

— Ты про резню? — спрашиваю я.

Пьер кривится.

— Ага. Короче, всем поплохело. Они теперь думают, что, возможно, ты не сумасшедший.

— Правда?

Он вздыхает.

— Но все равно считают тебя опасным.

Еще бы. Моей роковой ошибкой было не то, что я рассказал им историю, а то, что рассказал ее полностью.

Они решили, что я спятил. Это дало им право меня запереть и оборвать все мои связи с внешним миром.

Мы входим в лифт. Пьер нажимает на кнопку 1.

— Так что ты хотел сказать мне? — спрашиваю я. — Что несколько человек из тех, что меня закрыли, верят в мою историю?

Глаза Пьера, обычно теплые и веселые, мрачнеют.

— Хватит жалеть себя, Уилл. Это ни к чему не приведет.

Я отворачиваюсь, не желая показывать, как обижен.

— Так вот, о заповеднике, — говорит Пьер. — У полиции штата много проблем с федералами. Даже с ЦРУ.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я.