— Откройте камеры, — говорит Ариадна, Богиня Теней. Ее руки убираются с решетки, и она отступает назад, выпрямляясь, когда поднимает голову и смотрит на меня. По моей спине пробегает лед.

— Я… — У меня нет возможности сказать ей, что я не знаю как, прежде чем раскаленная добела молния проносится мимо меня и врезается в скалистую форму тюремных прутьев. Камень крошится, и сыплется пыль.

Отшатнувшись, я прикрываю рот и кашляю, даже когда меня подхватывают крепкие мужские руки. Подняв взгляд, я вижу только твердую челюсть Теоса на мгновение, прежде чем поднимаю взгляд на остальную часть его лица. Он смотрит на меня сверху вниз, поднимает ладонь, и из нее вылетает еще одна молния. Я бросаю взгляд на результаты его усилий.

Оставшиеся части прутья камеры отламываются настолько, что образуется открытое отверстие. Ариадна, не теряя времени, выходит из отверстия, образованного молнией Теоса. Кажется, что она становится выше, гордее, сильнее, когда выпрямляется с другой стороны.

Громкий треск эхом разносится по коридору, и мы трое оборачиваемся, чтобы увидеть, как Каликс пробивает прутья клетки Кэдмона, пока то же самое не происходит и с ним. Открывается отверстие, достаточно большое, чтобы Кэдмон мог проскользнуть внутрь. Мой взгляд падает на их запястья.

— Если вы собираетесь нам помочь, нам нужно их снять, — бормочу я. Кандалы, которые опоясывают их запястья, очевидно, сделаны из серы и, вероятно, являются причиной того, что им было трудно сбежать из своих камер.

Я смотрю на манжеты из темного камня, хмурясь от того, с какой крепостью они стянуты. Сера естественным образом ослабляет Богов — атлантов… фейри… или кем бы они там ни были, черт возьми. В туго затянутых наручниках нет необходимости.

Словно почувствовав мое внимание, Ариадна поднимает руки и поворачивает запястья взад-вперед. — Мой отец — жестокий человек, и при этом осторожный, — говорит она задумчиво. — Думаю, если бы он надел это на тебя, я бы давно попыталась его убить. Болты, вбитые в запястья, было тяжелее всего выносить — особенно в первый год плена. А теперь легко. Я уже забыла, каково это — идти, куда хочешь, не говоря уж о том, каково — чувствовать свою силу полностью.

Сразу становится ясно несколько вещей. Во-первых, Ариадне и Кэдмону действительно не удалось бы сбежать. Болты из серы вонзенные в их запястья? Неудивительно, что у них не хватило сил освободиться из своих клеток, когда кому-то вроде Теоса или Каликса — более слабых Смертных Богов — это далось так легко. В сочетании с этим — напоминание о том, что она не говорила, что убьет Трифона, просто что попытается.