Песок летел ему в глаза, словно началась самая настоящая песчаная буря, тряска напоминала худшие дни на корабле, а от жары хотелось просто лечь и ничего не делать. Поэтому, когда ближе к сумеркам они вдруг стали замедляться и приземлились на песок, Кристофер был так рад, что даже не осознал, что они почти добрались до нужного места.

Когда же он не без труда спустился с верблюда, едва не упав, так как ноги сделались ватными, единственное, что его волновало, это жажда.

– Возьми, тут еще есть немного, – предложила Марта, выглядевшая ничуть не лучше его. Волосы ее были в песке, а лицо позеленело.

Она протянула Кристоферу флягу, и он, откупорив ее, тут же прижался к горлышку губами.

Напившись, Кристофер с благодарностью посмотрел на подругу.

– Я думал, мы никогда не остановимся, и я умру, сидя на верблюде, – пожаловался он. Его руки затекли, пальцы до конца не слушались.

– Ну, теперь-то все закончится, – выдавила Марта из себя улыбку. – Поверить не могу, что это он…

– Что именно? – Кристофер поднял голову и проследил за ее взглядом.

Песок, круживший только что повсюду, вдруг замедлился и опал, а густая дымка сумерек рассеялась. И тогда перед ними открылся вид на…

– Пламенный замок, – на выдохе сказал он, забыв обо всем на свете.

Словно гигантский страж, возвышавшийся над всем вокруг, замок поражал своими размерами. Он был огромен – даже больше, чем рыцарская Академия или замок Дома Треф. Стены, выложенные из красного камня, в последних лучах солнца казались раскаленными, как лава. Свет играл на разбитых окнах, создавая иллюзию, точно сам замок охвачен огнем, оправдывая свое имя, но при этом не сгорая…

Высокие, конусообразные башни вздымались ввысь, а их заостренные пики напоминали языки пламени, тянущиеся к облакам.

Мейтланд хлопнул в ладоши, и туман окончательно растворился.

Перед ними возникли массивные, скрытые от чужих глаз ворота. Их тяжелые створки, выкованные из черного железа, были покрыты затейливой резьбой. Кристофер вгляделся, и сердце сжалось от странного предчувствия: железные прутья двигались, как будто живые змеи. В центре каждой створки располагалось сердце из потемневшей бронзы – символа некогда великого Червонного Дома. По его краям пролегали мельчайшие трещинки.

Кристофера охватило тревожное чувство: ему казалось, что он уже видел эти ворота, разглядывал их раньше…

– Сможем снять защиту? – спросила Зельда, когда Мейтланд, подойдя, провел рукой по движущемуся металлу. – Вряд ли он особо старался, вплетая в чары что-то свое…

– А это был не он, – ответил Мейтланд, отступая на шаг. – На такую магию только лисицы-многолапки способны.