– Сегодня наш Совет согласились почтить своим присутствием особы, на чье внимание мы, простые бастарды, – последнее слово далось ему нелегко, но он заставил себя произнести его вслух, – не могли даже рассчитывать. Это огромная честь. Ваше Высочество, прошу вас!

Не давая недовольным времени, чтобы возмутиться, Сафира взмахнула рукой. Эл слегка коснулась ее плеча, подбадривая. Тяжелые створки дверей распахнулись, разрушая все охранные чары, наложенные на них десятками мастеров. Усилием воли принцесса отогнала воспоминания об эпохе, когда точно так же вламывалась на заседания, проводимые отцом, если ее заставляли принимать в них участие. Тогда она тоже являлась последней. Судя по выражению лица, Элайн думала о том же.

Тысячи глаз мгновенно устремились в сторону вошедших. Тысячи людей – мужчин, женщин, стариков, почти детей – обернулись, чтобы посмотреть на наглецов, осмелившихся потревожить их покой. Сафира сделал первый шаг, отмечая каждую деталь невиданного доселе зрелища.

Зал советов, в котором долгие десятилетия проводили свои собрания маги-полукровки, больше всего походил на огромный стадион, один из тех, где смертные любят устраивать концерты мегапопулярных звезд. Скамьи, не слишком удобные, но очень вместительные, располагались ярусами, которые от пола уходили к самому потолку. Располагались они большим полукругом, все места были заняты. На уровне первого ряда, там, где обычно находится фанзона, вперед выступали десять рядов кресел с небольшими столиками. За ними сидели советники Хранителя. Среди них Сафира приметила Бена, но в отличие от своих коллег сейчас он стоял, с улыбкой глядя на тех, на кого другие взирали с нескрываемым ужасом. Там, где по канонам должна располагаться сцена, имелось возвышение. Ровный круг, очерченный магической золотой чертой. По велению Хранителя она могла вмиг обернуться огненным кольцом, практически неприступным для большинства присутствующих. Сам Хранитель восседал лицом к собравшимся на большом кресле с мягкой спинкой и золочеными ручками в стиле барокко. Этот предмет, от которого за версту веяло вульгарностью и раздутым эго, походил на троны королей былых времен. Перед ним на высоком хрустальном столике лежала кипа каких-то бумаг и то, от чего Сафира едва могла отвести взгляд, – жезл ее отца, символ власти Хранителей.

Рядом с «троном» Шарля Шадо, дальнего потомка Каро, доводившегося родным сыном Кирвилу, стояло еще три кресла и столько же столиков – один справа и два слева. Они располагались чуть ниже, но все равно поднимались над уровнем пола примерно на метр.