Когда я снова оказалась в Элдермуре, сердце дрогнуло. К домику Ханны я пошла одна, и Эван не препятствовал моему желанию. Сад встретил меня запахом трав и свежей земли. Дорожки были подметены, кусты аккуратно подрезаны, за домиком, в тени раскидистой груши, я увидела её могилу. Камень был чистым, цветы — свежими, только что поставленными. Не было ни малейшего следа заброшенности.

Я остановилась, приложив ладонь к прохладному камню, и тихо сказала:

— Ханна… Я думала, что всё здесь забыто. Но оказалось, что память о тебе живёт.

Слёзы навернулись сами собой, но это были не слёзы горечи, а светлой печали. Я долго стояла, слушая, как ветер шуршит в листве, и чувствовала — её душа всё ещё рядом.

Позже, уже вернувшись в Эвервуд, я получила запоздалое письмо от Эдит. В нём она рассказывала, что они с Генри заезжали в Элдермур и оставили значительную сумму викарию на пожертвование. Он уверил их, что Ханну все вспоминают добрым словом. Женщины из лечебницы ухаживают за её последним пристанищем и поговаривают, что прикосновение к могильному холму, лечит болезни тела и души.

Эти строки тронули меня до глубины души. Я подумала тогда: пусть мы уходим, но если память о нас живёт в добрых сердцах, значит, мы никогда не исчезаем окончательно.

Марс по-прежнему оставался со мной, но теперь его редко можно было застать в моих покоях. Он появлялся лишь тогда, когда требовалось о чём-то поговорить, обычно по делу. В основном же он и Молли обосновались в комнате Бетси, чему она была несказанно рада. Периодически там появлялась большая плетёная корзина, в которой под бдительным присмотром мамы-кошки копошились три или четыре очаровательных котёнка. Они были так красивы, что Бетси без труда каждый раз пристраивала их в самые добрые и надёжные руки.

Марстен в такие дни вёл себя весьма забавно: тревожно заглядывал в корзину, словно не знал, как обращаться с этими маленькими разбойниками. Когда котята пытались играть с ним, он нервно дёргал хвостом и, ворчливо бурча, сбегал ко мне, будто ища защиты. Мужчины они такие — даже если это всего лишь коты. Но стоило корзине опустеть, как он снова возвращался к своей возлюбленной и с нежностью вылизывал её мягкую шёрстку.

И глядя на эту идиллию, я понимала, что жизнь, несмотря на все бури, умеет возвращать тепло и уют. И я была ей безмерно благодарна за это.

Эпилог

Эпилог

Прошло пять лет…

Я стояла у окна своего просторного кабинета в новой Эвервудской больнице. Нет, даже не больницы, а настоящего медицинского центра. Распахнув створки, я подставила лицо тёплым, почти летним лучам. Внизу в тенистом сквере, прогуливались пациенты и их родственники. Спокойные лица этих людей были лучшей наградой за все труды.