К сожалению, ни один из стражей в масках не стал его бить. Они просто схватили его за руки и ноги и потащили по коридорам, так что камни пола царапали ему спину, а каждая лестница ощущалась как серия ударов дубинами. Десмонд воспринимал это безучастно. Ему казалось, будто он висит в воздухе рядом и просто наблюдает, как мучают его тело. Он почти не ощущал этого.

Только в темнице он снова по-настоящему пришел в себя, потому что соседняя камера оказалась открытой. Он заглянул туда сквозь решетку, и, хотя видно было плохо и по углам гнездились тени, он тут же понял, что Кедрена больше нет.

– Где этот парень? – хрипло спросил он.

Стражи отреагировали странно, каждый по-своему. Один злобно рассмеялся, второй опустил взгляд. Глаза третьего сузились от гнева, четвертый пристально посмотрел на него, и – Десмонд был совершенно в этом уверен, хотя видел только его глаза, – он улыбался.

Десмонд поел отбросов, которые швырнули ему в камеру. Он без сна лежал на своей подстилке из покрытой плесенью соломы и воспользовался омерзительным ведром. Потом он еще раз позвал Кедрена по имени. Если парень был на допросе, тогда к этому времени он бы уже вернулся. Или его допросы тоже длятся бесконечное время, которое словно замкнуто в кольцо, и снова и снова начинаются сначала?

Наконец, появился хромой горбун, который обычно выносил ведро, и Десмонд вспомнил, что Кедрен говорил, будто эти люди доверяют ему и иногда делились с ним информацией.

– Кедрен, – прошептал Десмонд, обращаясь к этому существу, которое могло быть мужчиной или женщиной, стариком или молодым, – было непросто разобрать под капюшоном и лохмотьями, и под покровом свалявшейся шерсти. – Его нет.

Родные ветра, что с ним случилось? Слуга будто только сейчас заметил, что его камера пуста.

– Ты знаешь, где он?

Существо уставилось в пол. Затем оно коротко кивнуло и, не дав Десмонду задать вопрос, подняло руку, призывая его молчать.

– Ушел, – гулко произнес он наконец. – Свободен. Приговорен.

– Что? Что это означает? – Он умер? Стал дэмом? Есть ли разница?

Но разве этот мальчишка совершил что-то непростительное? Как мог Повелитель проклятых приговорить его?

– Почему?

Существо подняло плечи, а затем снова безвольно опустило их.

– Всех приговаривают. Можно оставаться, пока ночь не станет черна. Все остальные становятся как мы. Рано или поздно. Как мы.

Значит, он стал дэмом, таким же, как его собеседник. Он не знал, что некоторые из них умеют говорить.

– Когда ночь черна – ты имеешь в виду новолуние, верно? Ночь без лунного света.

Дэм дернул плечами.