– Как еду, – сухо произнес Аларик. – Значит, нам нужно рассчитывать на то, что, как только мы покинем деревню, они будут нас поджидать?

– Я не думаю, что вы покинете деревню, – произнесла Амелла, приведя Аларика этими словами в состояние, близкое к панике. Его мышцы напряглись.

– Она ведь Искательница. – Амелла показала на меня. – Вам нужно к Повелителю.

– А он здесь? – иронически спросил Аларик. – Мы что-то его не видели.

– Чушь. – Амелла прошла мимо нас, захлопнула фолиант и снова убрала его на место. – Но мост ко Дворцу вечных желаний начинается в этой деревне. Вы разве не знали? Разумеется, не знали, я говорила об этом только с паладином. И как раз настал момент, когда на него можно будет вступить.

– Я надеялась, – тихо сказала я, – найти здесь сведения о том, как сохранить себя в этом мире, не превратившись в дэма.

Амелла посмотрела на меня, словно я потребовала чего-то несоответствующего. Чего-то, чего она не хотела мне дать. Или – не имела позволения?

– Как вам это удалось? – напрямую спросил Аларик.

– Благодаря его милости, – холодно ответила она, словно «милость» в этой деревне была синонимом для слова «яд». – Но не слишком рассчитывайте на нее. Милость нашего Повелителя – лишь одна крошечная капля в темнейшую ночь.

– Вы имеете в виду новолуние? – перебила я.

– Наверное, это соответствует вашему новолунию. Я уже забыла, как выглядит луна.

Разумеется, здесь ее не было. Капля милости в месяц… можно ли на нее надеяться? Я понятия не имела, сколько людей проклинают каждый месяц.

– Здесь есть золотые таблички, – произнесла Амелла. – На них рассказывается история, которую, как говорят, сам Повелитель подарил Виккарду. Пойдемте посмотрим. И тогда вы поймете.

Амелла повела нас наверх по шатавшейся лестнице. Мы прошли через каморку, в которой стояли кровать и сундук; постельное белье было ветхое и в пятнах. Торчали перья и солома. На полу в углу скопился птичий помет.

Отсюда дверь вела в следующую комнату. Здесь было большое окно. Хотя оно было прикрыто шторами из дорогих тканей, в дырках в них скопилась пыль. Крылья застрявшего в ней мотылька стали пепельно-серыми. Казалось, будто он дожидался весны, которая так и не наступила. Возможно, давным-давно он забыл о том, как жить. В середине комнаты стоял письменный стол, на котором лежали золотые пластинки.

Аларик постучал по ним костяшками пальцев и присвистнул сквозь зубы:

– Впечатляет.

– Здесь это ничего не стоит, – объяснила Амелла. – В этом мире столько золота, что оно дешевле бумаги.

Только сейчас, увидев зубила и резцы различных размеров, лежавшие вокруг пластинок, и превратившиеся в гниль щепки на полу, я поняла, что эти золотые таблички создавались и гравировались именно здесь.