Внезапно я резко выпрямилась, сидя на стуле.

– Это возможно?

Вика кивнула.

– Эта женщина случайно наткнулась на нас за пределами деревни и привела нас сюда. Она проклята.

– Все они, – продолжил Йеро. – Прокляты людьми – прощены Повелителем.

У меня пересохло во рту, и глоток из стоявшего на столе стакана с сильно разбавленным вином едва помог избавиться от этого чувства.

– Они населяют этот мир, – продолжал Йеро, – и живут, будто обычные люди. Они выращивают пшеницу, разводят скот, а если кто-то хочет развлечься, то отправляется во Дворец вечных желаний.

Дворец вечных желаний. Я никогда не слышала о нем, но интуиция тут же подсказала, что наш путь ведет туда. Но прежде чем я осознала это и начала задавать вопросы, Вика продолжила говорить, опустив голос до благоговейного шепота:

– Они живут вечно, если хотят. Они не стареют.

– Как это возможно? – спросил Аларик; его голос звучал немного хрипло. – Этот мир превращает людей в дэмов.

– Но не тех, кого простит Повелитель. Эти не изменяются. Никогда. – Ее взгляд метнулся к двери, я тоже расслышала шаги. Вика торопливо добавила: – Завтра они нам покажут.

– Завтра? – Я выпрямилась, сидя на стуле. – Но мы должны двигаться дальше как можно быстрее.

Йеро коротко качнул головой.

– Эта деревня лишь время от времени связана с остальным миром дэмов. Мы должны дождаться следующего появления прохода, чтобы ее покинуть.

Я выругалась, но тихо, потому что трактирщица открыла дверь ногой, неся в руках супницу. На мгновение сочетание усталости, голода и запаха густого бульона затуманило мне разум, и я не могла думать ни о чем, кроме обмакнутого в суп кусочка хлеба. Это была простая, скупая трапеза. Но я не помнила, когда еще я ела так хорошо.

После еды трактирщица отвела нас по кривой деревянной лестнице в помещение, где в тюках и мешках хранились сено и солома. Только сейчас до меня дошло, что мы были не в трактире, а дома у недоверчивой местной жительницы. Внезапно она перестала казаться мне недоверчивой – напротив, я восхитилась ее самообладанием, позволившим ей разместить у себя четверых забредших в деревню чужаков. Почему она это делает?

Я решила, что спрошу ее завтра, – сегодня я уже слишком сильно устала. Чувствуя, как тяжелеют руки и ноги, я помогла остальным разложить тюки соломы и прикрыть их грубыми шерстяными одеялами так, чтобы на них можно было лечь. Нам светил мой фонарь с речной ветреницей, и, как бы сильно мы ни устали, мы улеглись в его свете поближе друг к другу. Только Аларик держался немного на расстоянии. В какой-то момент я ненадолго проснулась, чтобы повернуться, и заметила, что Аларик сел и его глаза открыты.