– Лэйра! – крикнул Аларик, и только сейчас, с опозданием, я заметила, что пальцы моей левой руки недостаточно хорошо сжали нить. Я сползла в сторону, закрепилась на другой стороне и ухватилась за тончайшую нить обеими руками как можно крепче. У меня не хватало сил. Пальцы дрожали так сильно, что я могла непроизвольно выпустить веревку. Весь мост перекосился, потому что я находилась не посередине.

И стало еще холоднее.

Остальные пытались уговаривать меня. Йеро спокойно, Вика встревоженно. До меня доносились и возгласы Каэ. Я поняла, что они говорят, только когда Аларик попросил остальных замолчать.

– Тихо, – повторил он еще раз. – Не шумите. В этом месте правит тишина. Не злите его.

Остальные прислушались и замолчали, только мне не удавалось сохранить тишину. У меня вырвался совершенно невольный жалобный стон:

– Я не могу идти дальше. Здесь слишком холодно.

– Вставай, Лэйра. – Аларик говорил шепотом. – Вставай и иди дальше. Ты можешь.

– Я хочу. Но это…

– Это тяжело. Я знаю. Но ты сможешь. Ты бы не оказалась здесь, если бы не могла.

– У меня руки сводит. Я больше не могу разжать пальцы, а если я их разожму, тогда…

Тогда я упаду.

– Нет, Лэйра. Ты справишься. Ты должна с этим справиться, сейчас. Если ты не справишься, то настанет момент, когда Каэ не сможет больше держаться. А потом Вика. И мы с Йеро тоже не сможем стоять здесь целую вечность. Ты должна идти дальше – сейчас.

Он был прав. Я должна идти дальше – ради них всех. И я хотела идти дальше, очень хотела. Но тело не подчинялось, оно было способно лишь судорожно дрожать.

– Я разрезал твою перчатку, – сказал Аларик. – Помнишь? Если бы она у тебя была…

Почему-то я вспомнила про свою цепочку – ту, с круглым камнем. Если бы она сейчас у меня была… Магия, которая в ней была… возможно, она смогла бы каким-то волшебным образом мне помочь.

Я представила, будто вокруг моего предплечья возникает тонкая кожа, обвивает запястье, а потом и пальцы.

– Но ты же не простила меня так просто за то, что я разрезал твою перчатку.

– Нет, – прошептала я.

– Нет? – Где он только берет эту интонацию, эту веселую требовательность, будто все это игра и мы сможем начать сначала, если проиграем?

– Значит, хочешь отомстить?