Он закашлялся, а Калейя рассмеялась.
– Я научилась многому. – Она продолжала крутить камни в левой руке. – Большему, чем ты можешь себе представить. Сдавайся, Аларик.
Не дожидаясь ответа, она метнула камни в него. Еще в полете он увидел, как изнутри наружу в них разрастается жар, будто огонь вот-вот разорвет их. Он повернулся, чтобы уклониться, но из-за проклятых сломанных крыльев он стал недостаточно быстрым, и они делали спину шире. Один из огненных камней попал в него, пронзил тонкую кожу крыльев, прожег в них дыру, как в бумаге.
Оглушительная боль от крыла пронзила спину, так что спазм заставил Аларика упасть на землю.
В следующее мгновение Калейя уже встала с мечом над ним, наступив ногой на его руку, заблокировав таким образом клинок.
– Мне и правда хотелось бы, – выдавила она сквозь зубы, – чтобы мы раньше устроили эту схватку.
– Однако мы не стали. – Аларик расслабился. Его спина прижала горящее крыло к земле, лишив огня кислорода, и боль превратилась в слабое жжение. – Мне никогда не нужен был Кеппох, Калейя.
На ее лице отразилась невероятная боль.
– Лжец! – выкрикнула она, и ее пылающий клинок устремился к его лицу.
Аларик вскинул мюродем, зацепил его изогнутой внутренней стороной меч Калейи и направил острие так, что оно прошло рядом с его головой. Клинок вонзился глубоко в землю рядом с его плечом, шеей и крыльями. Подтянув ноги к себе, он оттолкнул Калейю. Ее меч остался торчать в земле. Аларик вскочил, и сестра ударилась бедром о валун. Аларик схватил ее. Прижал спиной к камню и так близко поднес мюродем к ее горлу, что кожа покраснела от жара.
В ее холодных синих глазах была паника.
– Сделай это.
Он ждал.
– Сделай это. Пожалуйста.
Аларик сглотнул. Он ощущал пульс на ее шее, быстрый и сильный. И, ради всех огней, – то, во что она превратилась, вызывало у него невероятную ярость. Что она сделала с ним… В этом всем не было никакой необходимости.
– Кеппох всегда принадлежал тебе! – Он скорее выплюнул, чем произнес эти слова.
– Но ты был сыном своего отца.
Никогда раньше ее голос не звучал так слабо.
– А я бы сказал отцу в лицо, что мне не нужно его наследство. Ты что, меня не знаешь? Ты что, нас обоих не знаешь?