– Не старший? Не правда? Люди берега всегда лгут, у них нет мужества, их оружие – змеиный язык. Я дышу для своего льва, я предала долг, старший умирает. Я глупая…
Она шептала и шептала, слезы катились по щекам, драгоценными жемчужинами скользили по смуглой шее. Кортэ смотрел и с мрачным удовольствием думал: по милости хитрющего Абу все это наблюдает именно он. И так – правильно, только так! Потому что «бы» – та еще гадость мертвого и сложного языка лжи! Стал бы Вион спасать учителя, зная страх междумирья? Была бы ящерка счастлива с учеником? Неужели она отдала бы ему столько же, если бы…
– Черт, как плохо не быть диким, простым и даже тупым, – посетовал Кортэ. Вслушался в звуки вне зала и негромко бросил: – Стоять! Сам выйду в коридор, ждите.
Аше все шептала, не в силах принять невольное свое предательство долга маари, суть которого пока оставалась для Кортэ таинственной. Сын тумана надел перевязь с оружием и тихонько покинул спальню, давая Аше возможность наедине с собой разобраться во всем или хотя бы просто поплакать.
В коридоре ждали два служителя в багряном. Оба подчеркнуто вежливо поклонились Кортэ и плавными единообразными жестами предложили следовать к лестнице. Рослые, без знака принадлежности к какому-то ордену, но смутно знакомые: вроде бы похожие невыразительно-спокойные лица мелькали за спиной патора, в его малой свите.
Сам патор расположился в светлом зале первого яруса, в глубоком кресле возле окна, рядом с инкрустированным костью и каменьями массивным низким столиком. На широком блюде горой золотисто-зеленого сияния громоздился виноград, налитый солнечным светом. Факундо задумчиво отщипывал по ягоде и неторопливо жевал, не выплевывая косточек.
Кортэ прошел через зал, тяжело вздохнул, поклонился высшему служителю Эндэры и Тагезы, почти святому согласно догмам Башни и уж точно, без всяких догм – весьма умному. А может, даже мудрому. Патор, не отвлекаясь от винограда, протянул для поцелуя перстень и указал на кресло по другую сторону от столика.
– Иларио поведал мне, что тварь потрепала тебя, но ты проявил стойкость, достойную последователя ордена Постигающих свет… – Факундо глянул на нэрриха прямо и снова занялся виноградом. – Он не преуменьшил тяжести борьбы. Однако же я не намерен решать тут вопрос святости и греха, а равно благодарности или награды. Тварь по-прежнему сильна и даже… ужасна. Я выслушал посла Алькема, я снизошел до общения с кебшами и испросил доступ ко всем книгам королевской библиотеки… Мои люди искали неустанно, без сна, но это лишь укрепило в убеждении: чем бы оно ни было, брат Кортэ, кроме тебя никому не изгнать