– Нет, идем туда, сразу, – Аше показала на стену. – Надо помогать. Край держать, я научу.

– Да ты уже учила, чего сложного, стой да глаза лупи, – улыбнулся говорливый служитель.

Оллэ молча слушал и старательно прятал удивление. Столь нищего и убогого ордена воинствующих служителей Башни он прежде не мог и вообразить. Обыкновенно черные или багряные – а те и другие наделены примерно равной властью – внятно провозглашали обеты бедности, смирения, воздержания, молитвенного подвига и многие иные, в сложности и важности подобные перечисленным. Но земли близ стен обителей подозрительно быстро переходили во владение скромных братьев, а лица этих самых братьев, питающихся водою и черствым хлебом, не вытягивались, а наоборот – округлялись, даже лоснились жиром. И только в одной обители, оказывается, скопилась сплошная святость – не иначе, именно потому патор и опасался признавать рассадник столь ретивого служения.

Оллэ размышлял, лениво зевая, подкармливал рыжего Черта лепешкой, задабривал льстивым шепотом и надеялся – вдруг конь признает по-настоящему? Аше носилась по двору, шумела, звала по именам нужных людей, приятельски пихала в бок и собирала у ворот. Сын шторма толком и не осознал, как так получилось – все уже готовы и бегут ровным строем по двое вдоль стены к ближним воротам. Сам он опять в седле, Аше едет рядом, молчит, раздуваясь от гордости, то и дело поглядывая на «своих» воинов.

До гостерии орден, не признанный патором, дотопал не сбавляя темпа. Энрике ждал на пороге, рядом сидел Лало, и оба выглядели по обыкновению сосредоточенными и одновременно потерянными. Скорее всего, – мрачно предположил Оллэ, цыганка опять читала священные тексты, кричала их и шептала, пока не забылась в обмороке крайнего утомления…

– Хорошее место, ровное, – заверила саму себя Аше, спрыгивая с коня. Прошлась туда-сюда вдоль фасада гостерии. – Там север. Там мировое копье, проткнувшее звездный свод. Пабло!

Из общего строя вышел служитель, кивнул, рассматривая «мировое копье» – неприметную мелкую звездочку, для Оллэ имеющую три десятка имен в разных наречиях и весьма полезную при морской навигации. Пабло перечисление имен звезды не занимало, он бормотал что-то свое, слушал сбивчивые пояснения Аше на двух языках, снова кивал. Указывал пальцем туда и сюда, и люди занимали места безмолвно, мгновенно. Довольно скоро они образовали ровный круг, глядя в разные стороны и стоя спинами к центру его. Пабло встал на последнее свободное место. Аше еще раз оббежала своих людей, придирчиво проверила, кто как стоит. Подошла к Оллэ и замерла перед ним, щурясь и всматриваясь в нечто, одной ей понятное, – там, за спинами воинов, посреди огороженного ими куска пустого поля.