— Послушай. Ну что толку сейчас спорить. Он ведь ничего не сказал пока.

— Скажет, — глухо ответила Джил.

— Скажет — не скажет… Давай так: ты его сейчас убивать не будешь. Посидим здесь, подождём пару дней. В городе нынче всё равно опасно появляться. Жратва у нас тут есть, крыша над головой — тоже. Подумаем, поговорим.

Джил не ответила. Джон закряхтел.

— Мне тоже не по душе вся эта перспектива, — сознался он. — Правда, не думаю, что у Хонны так быстро всё получится. Люди нынче недоверчивые, от богов отвыкшие. Может, у него вообще ничего не выйдет. В любом случае, даже если Фернаклю повезёт с его планом, пройдет немало времени. Это одного валлитинара сколько приготовить надо! А Хонна — всё сам будет, помогать некому. Так что…

Джил по-прежнему молчала, но уже как-то по-другому. Джон понял, что она ждёт продолжения.

— Так что предлагаю для начала дождаться, чего там Олмонд расскажет, — закончил он. — А там и решать. По зрелом размышлении.

Джил не ответила.

— Ещё остается проблема с па-лотрашти, — напомнил Джон. — Они все живы, они на нас злы, и будут искать. Либо Хонна их убьет, либо нам самим придется. Что-то я не уверен в наших возможностях.

Джил упорно хранила молчание, и Джон решился — ну, не соврать, но покривить душой.

— Можно ещё так, — предложил он. — Можно узнать, где лаборатория, пробраться туда, взять столько валлитинара, сколько унесем, и сделать ноги. И принести всё твоей матери. А? Что скажешь?

Джил вздохнула, высвободилась из объятий Джона и поднялась на ноги.

— Ладно, — сказала она. — Уговорил. Давай подождём. Надо и впрямь все обмозговать. Но ждать будем недолго. Два дня — крайний срок.

Солнце припекало. Джон украдкой вытер лоб.

— Договорились, — сказал он.

***

***

Время до вечера тянулось нескончаемо. Репейник даже подумывал, что часы у Джил сломались и идут медленней обычного, но солнце на бледно-голубом небе было с часами заодно и ползло еле-еле, словно увязшая в меду пчела. Сыщики развели перед церковью костер, подрумянили на веточках грудинку, испекли картошку. Насчет яиц вышел спор: Джил предлагала зажарить их на плоском камне, Джон стоял за то, чтобы испечь. Каждый остался при своём, но, пока Джил искала подходящий камень, Джон зарыл пару яиц в угли, предварительно наколов кончиком ножа, чтоб не взорвались, и, когда девушка вернулась, её ждало готовое яйцо в серой от золы скорлупе. За всеми хлопотами прошел от силы час. Потом долго, не спеша ели — ещё минут сорок. Потом валялись в траве, глядя из-под ладоней на жаворонков в небе — ещё полчаса. Джил, належавшись, отправилась в лес — по её словам, здесь росло полным-полно ежевики. Пока не было русалки, Джон прохаживался перед церковью, поглядывая время от времени в темный провал окна. Если встать чуть наискосок, в окне становился виден Олмонд, привалившийся к колонне. Он сидел, не шевелясь, не издавая звуков. Джон курил, думал своё.