Таким составом, и в данном порядке, собравшиеся выступили к площади. Не смотря на трагический повод, каждый из участников, за исключением подозреваемых в ереси, имел исключительно величественный и серьезный вид. Иным словом, не посвященный в дела Купола посчитал бы, что случайно попал на какой-то праздник, и лишь узнав о конечной цели процессии, скорее всего, изменил бы свое мнение.

Вступив на старинное мощение площади, колонна распалась, и осужденных усадили на подготовленную для них трибуну. Дождавшись, пока важные гости, без которых не обходилось ни одно аутодафе, займут свои места, главный инквизитор Эспаона кардинал-епископ Себастьян де Анкарри с чувством зачитал вслух клятву, обязуясь сохранять догматы и символы веры, и искоренять ересь. Согласно традиции, присутствующие повторили за ним каждое произнесенное слово. Выполнив свой долг, он уступил слово кардиналу Александру Серра, выступившего с пламенной проповедью во имя борьбы с ересью.

Сидящая среди других обреченных Аэрин не слушала проникновенную речь, и рассматривала наблюдателей, с нетерпением ожидающих ее смерти. Вот они, те самые лица, под светом солнца казавшимися позолоченными масками, под которыми прятались порочные стремления. Увы, их выдавали глаза, отражающие безумный огонь, разгоревшийся как только им стоило приблизиться к месту казни. Он вырывался при каждой произнесенной ими фразе и, порой, угадывался в ином движении. Еще немного и под их нетерпеливыми взорами вспыхнет приготовленное масло.

Она не сразу заметила произошедшие изменения и только по интонации определила, что сменился выступающий. Теперь это был чтец инквизиции, зачитывающий приговоры. К тому времени, как он приступил к провозглашению имен, клетки, в которых доставили осужденных, сняли с колес и установили перед трибуной.

С первым же названным чтецом человеком начался очередной этап позорного акта. Подозреваемого в ереси завели в деревянную клетку, заставив встать на колени, и священник тихо спросил его о чем-то. Арестант с готовностью кивнул и отрешенно выслушал обвинение чтеца, пока в соседнюю клетку повели следующего еретика, к которому обратился все тот же священник. Очередь медленно двигалась и вот, оставаясь последней, кто еще не стоял в унизительной позе, дава почувствовала, как ее подняли руки монахов. Мужчины перенесли девушку на себе, подставив мускулистые плечи, и втолкнули в клетку.

— Дочь моя, встань на колени и раскайся, — попросил священник, рассматривающий девушку через прутья.

— Не могу. Мне повредили суставы, — извинилась она, словно обсуждая незначительную мелочь, не стоящую внимания.