— Я передам от тебя привет, — прохрипел Ирзамир, дрогнул в последний раз и растворился в тумане.

Змей тяжело повалился на землю.

— Встать сможешь? — опустилась я на колени рядом, с тревогой осматривая Волкова. — Или мне Кита позвать?

— Дай мне минут пять, и я поднимусь, — пророкотал Змеев, не открывая глаз.

Он был весь в крови, и кровь продолжала течь из ран, оставленных бесом. Я вздохнула, села, положила голову Яра на колени.

— Полегчало?

— Немного. Я отыгрался, — пробормотал мужчина. — Спустил пар. Не должно бы, но действительно полегчало.

— Ну хоть что-то, — выдохнула облегченно.

Гад потихоньку возвращался на место, снова прятался внутри Волкова, сыто сворачивал свои кольца. Дышать стало легче, воздух перестал быть густым и липким, вернулись свежесть летнего ветра и запах земли, травы.

Я молча вытирала лицо Ярослава от крови нижней частью своей рубашки.

— Красиво, — выдохнул он.

— Что красиво? — замерла на миг, не поняв, о чем он.

— Смотри, какие звезды, — улыбнулся Змеев.

— Батенька, да вы никак бредите от обжорства? — улыбнулась, но на небо все же посмотрела.

Звезды и правда были. Большие, яркие, красивые.

А еще запах крови Ярослава. Ужасно много крови. Слишком много крови.

— Нет в тебе романтики, Шелестова, — подчеркнуто опечаленно вздохнул Ярослав.

— У тебя какая-то кривая романтика, Волков. То рассвет в пять утра, когда двое суток не спал, то звезды, когда ты весь окровавленный и не понятно в насколько вменяемом состоянии.

— Ворчи-ворчи, женщина, — взял Яр меня за руку. — Только не останавливайся, — и он сыто улыбнулся. Довольно и сыто.

Ненормальный.