— Понятия не имею, — Мара провела рукой по волосам, все еще разглядывая мертвую. — Какая-то разработка корейцев. Мне эту дрянь Анатолий поставляет.

Коробка от ампулы стояла на прикроватной тумбочке. Я взял ее в руки, пробежал глазами состав, — корейский не мой любимый язык однозначно. Кроме ядреной смеси из седативных и тяжелых опиатов ни черта не понял.

— Надо позвонить похороннику. Не то чтобы у меня много запасов этой дряни.

— Наркота для духа? — склонил я голову набок.

— Типа того, вот только действовать отрава должна минимум сутки, а тут всего несколько часов прошло.

Верблюжья колючка развернулась на пятках в сторону выхода. Я успел перехватить ее за руку в коридоре, поняв, что она направляется вниз.

— Мара?

— Напишу в другие отели, поговорю с Советом и Эли, да и Анатолия тоже лучше набрать сейчас… — пробормотала Шелестова. — Чувствую, я ему в этом месяце сделаю кассу за три предыдущих, — закончила совсем тихо, невесело усмехнувшись.

— И речи быть не может.

— Яр…

— С утра.

— Она…

— Проспит еще какое-то время. И лучше это время нам тоже потратить на сон.

— Ты командуешь…

— Да. И мы оба знаем, что я прав, поэтому пошли спать, пока у нас еще есть такая возможность.

Мара вдруг опустила голову, разглядывая наши сцепленные руки, помассировала сзади шею, снова поджала пальцы на ногах. Я потянул девушку в сторону спальни.

— Ты даже не представляешь, как мне сложно…

— Представляю, — кивнул, все-таки заставляя Шелестову сдвинуться с места. Слишком самостоятельную Шелестову. Она привыкла все контролировать, она привыкла все держать в руках: отель, его постояльцев, свою семью. Решать их проблемы, ставить их желания выше своих, разбираться с их посмертием.

— Ты искупаешь свои грехи или чужие? — спросил, снова устраиваясь на кровати.

— Свои тоже, — Мара легла рядом, щелкнула выключателем ночника. — Но, чтобы искупить чужие, мне не хватит даже жизни нефилима, но…