— Мы вышли на Георгия, я просто проверил его недвижимость.

— А Абаддон? — Мара гладила мои руки, перебирала пальцы, прислонившись к груди.

— Он демон, подселивший ко мне гада. Мне надо было только позвать. Ты слишком сильна для простого нефилима, колючка. И безумие твое — не просто наваждение для паразита внутри, он чувствует силу создателя.

— Ты никогда не спрашивал… — она подняла ко мне голову, заглянула в глаза.

— Зачем? Меня все устраивает.

— Я могла тебя убить, — прошептала девушка.

— Нет, — покачал головой, коротко ее целуя. — И мы оба это знаем. Георгия ты убить могла, он заслуживал смерти, Артура ты убить могла по той же причине. И, поверь, я бы тебя только поддержал. Меня — нет. Но ты чертовски меня напугала, когда не взяла трубку в отеле, когда не ответила на мобильник. Вот что меня действительно пугает, что с тобой может что-нибудь случиться, что я не успею…

— Ты успел, — девушка повернулась в моих руках, обняла ногами и руками, уткнулась мне куда-то в шею.

— Успел. Ты сильная, Мара, смелая, безрассудная, немного сумасшедшая, ты ужасно упрямая. Ты можешь быть сущей дрянью, ты можешь быть жестокой, — я гладил ее по волосам и спине, шепча в волосы. — А еще ты добрая, милосердная, отзывчивая. Ты почти святая, и в то же время ты уверена, что ты — порождение ада. Ты таскаешь за собой грехи своего отца, но твои крылья не чернее ночи, разве не так?

Она осторожно кивнула. Я поцеловал девушку в висок.

— Мы оба странные — ты и я. И мы оба слишком долго прожили среди людей, чтобы не напитаться их предрассудками.

— О чем ты?

— Люди не знают полумер, полумеры ставят людей в тупик. Мы привыкли делить мир на черное и белое. Если крылья — значит, ангел. Рога — значит бес. Мы придумали мундиры, каски, погоны, чтобы отличать своих и чужих на поле брани. Но когда нет ни крыльев, ни рогов, ни даже мундиров, мы теряемся, как маленькие дети в лесу.

Начинаем не доверять, подозревать. Ведь как доверять тому, чего не понимаешь? Это тебя пугает? То, что ты не сможешь отличить хорошее от плохого? То, что не сможешь понять, чего в тебе больше и на какой ты стороне?

— Да. Я…

— Ты на моей стороне, Шелестова. И на своей. Ты сделала выбор, и ты живешь с ним уже достаточно долго. А твое желание убить двоих моральных уродов — желание защитить отель и его обитателей. Свое ты будешь защищать до последнего вдоха. И, Mapa, — я слегка отстранился от нее, — меня не пугает твоя сила, меня не пугают твои крылья, я люблю тебя, я готов перевернуть небо и землю, если ты только захочешь. Я пойду за тобой в ад, если когда-нибудь Абаддон все-таки уговорит тебя.