На вечернем киносеансе у Лёшки случился первый настоящий поцелуй. А фильм не запомнился вообще никак. Они с Ленкой потом хихикали насчёт этого фильма, потому что у неё тоже обнаружился провал в памяти.

Динке же казалось подозрительным, что Лёшка, оставшись один в комнате, периодически запирается на замок. Ей было до мурашек интересно, чем он там занимается, поэтому она подкрадывалась к двери и, замерев, превращалась в слух, надеясь хоть чуть-чуть разузнать о том, что происходит внутри.

В основном там поскрипывали полы. Но не так, будто человек ходит, а будто он стоит на месте, изредка перенося центр тяжести с ноги на ногу. Ещё там как будто менялся свет, на короткие мгновения из жёлтого становясь более светлым, золотистым. Один раз Динка услышала, как Лёшка шумно выдохнул, и какой-то чужой мужской голос произнёс: «Ай-шан, Алексей-мехе! Ты как гугуц-цохэн, только мало-мало без ца».

Какая-то компьютерная игра, подумала Динка. Наверное, взрослая и дурацкая. Иначе зачем запираться?

Эпилог

Эпилог

Власть. Деньги. И женщины.

Виктор Владленович Вощанович с юности считал, что именно в этом и должны состоять устремления каждого настоящего мужчины, самца. Поиметь как можно больше первого, второго и третьего. Согласитесь, дом, дерево и сын на фоне власти, денег и женщин выглядят бледновато. Эрзацем каким-то. Набором для лохов. Нет, Виктор Владленович лохом себя не числил.

Причём и власть, и деньги виделись ему какими-то сакральными, самодостаточными артефактами, часто проистекающими друг из друга, тогда как женщины имели сугубо утилитарный интерес. Женщины были как приз, как подтверждение мужской силы, как результат правильного распоряжения двумя первыми составляющими.

Конечно, каждый сверчок знай свой шесток. И Виктор Владленович в свои сорок три года уже понимал, что куда-то в эмпиреи путь ему заказан. Хотя, бывало, он видел сны, в которых принимал под свою руку город, область (обязательно с вынесенными ключами и жалостливыми физиономиями жителей на заднем плане), приглашался в «Газпром» и даже ощущал задницей мягкость депутатского кресла в Думе. Иногда он просыпался в своей двухкомнатной квартире с тающим сладким ощущением, что вокруг него простор собственного дворца, изысканный интерьер, вкрапления антикварной мебели, и щурился от хрусталя, сверкающего ему из зыбкого мира сновидений. Впрочем, квартирой своей он был доволен.

Современная кухня с вытяжкой, посудомоечной машиной, конвекционной плитой и гранитной столешницей вполне соответствовала его нынешним запросам.