Через какое-то время носилки поплыли по извилистым улицам, и опять вокруг одни мужчины — ни женщин, ни детей, ни подростков. Стены домов украшали разноцветные орнаменты. В окнах сверкали витражи. Между домами тянулись глухие каменные заборы — ракшады тщательно прятали личную жизнь. На перекрёстках стояли керамические кадки, над ними курился дымок, и в сетчатые окна паланкина просачивались разные запахи благовоний.

Вскоре вид за окном изменился: улицы стали шире, архитектура домов причудливей. На смену орнаментам пришли рельефные скульптурные изображения — людей и рептилий, рыб и животных. Мимо носилок то и дело проезжали автомобили — на больших колёсах, с опущенным верхом, в салоне мягкие диваны, обитые парчой или бархатом. Иногда встречались всадники. Что за кони были у них! Изящные головы, широкие лбы, красиво изогнутые шеи. Верховые отличались от остальных ракшадов важной позой, количеством татуировок и причёской — длинные смоляные волосы были собраны на затылке в хвост. Коня мог себе позволить поистине богатый и влиятельный человек.

Не имея возможности увидеть, в каком направлении её несут, Малика рассматривала барельефы на зданиях и не сразу поняла, откуда за окнами взялись огромные витражи, закреплённые в металлических рамах — они потянулись с обеих сторон паланкина, будто носильщики вошли в коридор. Свет полился сквозь разноцветные стёкла, и воздух окрасился в мягкие полутона.

Сердце затрепетало, подсказывая, что дорога приближается к концу. Платье прилипло к спине, ладони вспотели, ошейник врезался в шею. Малика не могла разжать пальцы — они словно прикипели к подлокотникам кресла. Если сейчас ей скажут выйти — без посторонней помощи она не поднимется на ноги.

Удаляющийся шум города стал похож на шорох ветра. Или ветер на самом деле шуршит в кронах деревьев, спрятанных за витражами? И пересвист птиц, и журчание воды — это вовсе не чудится? Или сознание — затуманенное незнакомыми, но до ужаса приятными запахами — рисует милые картины, чтобы успокоить сердце?

Движение прекратилось. После короткой команды ножки носилок с лёгким стуком коснулись пола. Альхара откинул полог паланкина. Ступив на гранитные плиты, Малика глубоко вздохнула, и страх вдруг улетучился как затхлый воздух из раскупоренной бутылки.

Просторная веранда, застеклённая витражами, примыкала к белой стене. Сбоку единственной двери, ведущей в здание, на полу стояла мраморная чаша с водой; в ней плавали ядовито-жёлтые лепестки. Рядом лежала стопка махровых полотенец. Значит, за дверями находятся жилые помещения.