Погрузку мы начали на рассвете. На дно лодок поставили ящики с золотом, поверх нагромоздили доспехи, оружие и провиант, а затем, под светлеющим небом и на стылом ветру, начали посадку. В лодку помещалось, как правило, десять-одиннадцать человек; по мере заполнения лодки отходили на середину реки и вставали на якорь: отплыть предстояло всем вместе.

Нам оставалось загрузить последнее судно, когда подоспел враг. Эта лодка, самая большая из всех, принадлежала Балигу, мужу моей сестры. В ней разместились Артур, Гвиневера, Гвидр, Морвенна с детьми, Галахад, Талиесин, Кайнвин и я, а еще Кулух, последняя из его жен и двое сыновей. На носу лодки реяло Артурово знамя, а стяг Гвидра развевался на корме. Мы были в отличном настроении: мы плыли отвоевывать для Гвидра его королевство; Балиг громогласно приказывал Хигвидду, Артурову слуге, поторопиться – и тут пришел враг.

Хигвидд тащил из Артурова дворца последний тюк; от речного берега его отделяли каких-нибудь пятьдесят шагов, когда он оглянулся и увидел: от городских ворот скачут всадники. Хигвидд успел бросить ношу и схватиться за меч, но тут кони наехали на него, и копье ударило старика в шею.

Балиг спихнул сходни за борт, вытащил из-за пояса нож и перерубил кормовой швартов. Носовой швартов сбросил помощник-сакс, и едва всадники достигли берега, как наша лодка уже заскользила по течению. Артур в ужасе взирал на умирающего Хигвидда, а я глядел в сторону амфитеатра, откуда хлынула разношерстная орда.

То не была Мордредова армия. То было скопище безумцев: поток согбенных, искалеченных, злобных тварей огибал каменные арки амфитеатра и, скуля и повизгивая, тек вниз к речному берегу. На нас шли одержимые воины Нимуэ: все в лохмотьях, волосы растрепаны, глаза пылают фанатической яростью. Большинство вооружились лишь палками, хотя у иных нашлись и копья. Всадники – все до одного при копьях и со щитами – безумны не были. Эти недобитые изгои из числа кровавых щитов Диурнаха, в изодранных черных плащах и с вымазанными кровью щитами, расшвыряв сумасшедших, вихрем промчались вниз по берегу нам навстречу.

Многие оказались смяты под копытами коней, однако не все: десятки и десятки одержимых бросались в реку и неуклюже плыли к нашим лодкам. Артур крикнул гребцам сниматься с якоря; одна за другой тяжело нагруженные лодки освободились и заскользили по течению. Кое-кто не захотел бросать тяжелые камни, служившие якорями, и попытался втащить их на борт, так что плывущие лодки врезались в неподвижные, а между тем отчаянные, жалкие безумцы, шумно барахтаясь, подбирались все ближе.