– Древками их! – крикнул Артур и, схватив собственное копье, перевернул его и с силой ударил нападающего в голову.

– Беритесь за весла! – крикнул Балиг, но никто не обратил на него внимания. Мы были слишком заняты, отпихивая пловцов от бортов. Я работал одной рукой, расшвыривая нападающих и загоняя их под воду, но какой-то безумец ухватил мое копье за древко и едва не опрокинул меня в реку. Я выпустил оружие из рук, выхватил Хьюэлбейн и разрубил его пополам. Река окрасилась первой кровью.

Между тем северный берег реки заполонили завывающие, кривляющиеся сподвижники Нимуэ. Иные бросали в нас копья, но большинство просто вопили, изливая ненависть в криках; некоторые в свою очередь попрыгали в реку. Длинноволосый уродец с заячьей губой попытался вскарабкаться на нос нашей лодки, но сакс пнул его в лицо, и еще раз, и еще, и тот плюхнулся в воду. Талиесин отыскал копье и бил врагов острием. Ниже по течению одну из лодок отнесло на илистое мелководье; гребцы отчаянно пытались вытолкнуть судно из вязкой грязи, но поздно: копейщики Нимуэ уже вскарабкались на борт. Возглавляли их кровавые щиты: эти опытные убийцы, победно вопя, пронеслись по лодке с копьями из конца в конец. То было судно епископа Эмриса: седовласый епископ отбил копье мечом, а в следующий миг рухнул мертвым, и десятка два безумцев последовали за кровавыми щитами на скользкую палубу. Жена Эмриса коротко вскрикнула – копье впилось ей в грудь. Засверкали ножи: они кололи, кромсали, рубили, и кровь утекала сквозь шпигаты к морю. Воин в тунике из оленьей кожи встал на корме захваченной лодки и, дождавшись, пока мы проплывем мимо, прыгнул к нашему борту. Гвидр поймал врага на копье; помню, как он, визжа, корчился на острие, а пальцы его судорожно смыкались на древке. Гвидр швырнул в реку копье и жертву и выхватил меч. Его мать тыкала копьем в цепляющиеся за борта руки. За планшир хватались чьи-то пальцы – мы давили их каблуком или отсекали мечом, постепенно удаляясь от нападающих. Теперь уже все лодки были на плаву – одних несло боком, других вперед кормой, а лодочники ругались и орали друг на друга либо кричали копейщикам взяться за весла. С берега прилетело копье и ударилось в наш борт, а затем в воздух взвились первые стрелы. Стрелы были охотничьи, они со свистом проносились поверх наших голов.

– Щиты! – закричал Артур, и мы выстроили стену щитов вдоль борта. Мелкие стрелы посыпались градом. Я скорчился рядом с Балигом, защищая нас обоих; щит мой вздрагивал – железо впивалось в цель.

Нас спасли стремительное течение и отлив: беспорядочное скопище лодок унесло вниз по реке за пределы досягаемости лучников. Орущая, буйная орда последовала было за нами, но западнее амфитеатра начиналась заболоченная топь, что замедлило наших преследователей и позволило нам восстановить некое подобие порядка. Бессвязные вопли летели нам вслед; трупы врагов качались на волнах рядом с нашим маленьким флотом. Мы наконец-то взялись за весла, развернули судно носом вперед и поспешили вдогонку за прочими лодками к морю. В двух наших знаменах густо засели стрелы.