— Совсем?…

Альен ощутил нечто вроде досады, но быстро оправился. Он успел привыкнуть к Ван-Дир-Го и рассчитывал, что тот побудет с ними подольше. Хоть один коренной миншиец не помешал бы им в этом муравейнике.

И к тому же — признаться себе в этом было сложнее — Ван-Дир-Го, казалось, всё-таки привязался к нему. Довольно глупый вывод, если поразмыслить: миншийский раб и остаётся миншийским рабом — наверное, уже нашёл себе нору повыгоднее…

— А этот, с рассечённой спиной, сбежал? — громко поинтересовался Ривэн, с деланой бравадой опрокидывая в себя недопитый чай. Его тут, должно быть, оставили постояльцы, — устало подумалось Альену. — Ну и скатертью дорога. Он меня раздражал.

— Он мог показать нам нужные места, — баском возразил Бадвагур, заходя следом. — И перевести, если вдруг что…

— Зачем нам переводчик, раз есть Альен? — искренне удивился Ривэн и поморщился, отставив вторую красноватую чашечку. — Странный привкус у этого чая… Они только для бедных заваривают такое пойло?

— Объясни мальчику, что это не чай, — невозмутимо попросила Сен-Ти-Йи. — Это отвар с лягушачьей кровью. Некоторые из самых рьяных слуг Прародителя говорят, будто он приносит удачу.

Альен, сдерживая смешок, серьёзно передал всё Ривэну. И с тайным удовольствием понаблюдал, как тот отшвыривает пиалу, ругается, с отвращением теребит кончик языка.

— О боги, страна ненормальных… Какая гадость!..

— Что будем делать? — вздохнул Бадвагур, задвигая под столик мешок со своими статуэтками. Альен до сих пор не говорил о них с ним, хотя с первого взгляда узнал громоздкие башни Кинбралана. — Мы узнали, что хотели. Когда ты намерен отправиться к этому Ар-Дагу?

Альен дёрнул плечом и сел на циновку — так, чтобы видеть лицо Сен-Ти-Йи. Он до сих пор не мог определиться, считать ли старушку посторонней и о чём при ней умалчивать: помех от неё обычно было не больше, чем от неживого предмета.

— Сегодня же, думаю. У нас ведь есть письмо Люв-Эйха, какой смысл тянуть?

— А волшебник не хочет спросить совета у старших? — проскрипела рабыня, тщательно разжёвывая последнюю крошку. До Альена не сразу дошло, что вопрос был задан на чистом ти'аргском. Настолько чистом, что ему стало не по себе.

— Что ж ты скрывала, что говоришь на нём?… — поражённо пробормотал Ривэн. Они с Бадвагуром переглянулись; резчик быстро притронулся к уху. «А Бадвагур стал менее доверчивым», — отметил Альен с чувством довольного наставника.

— Волшебник проявит мудрость, если посоветуется, — настойчиво повторила Сен-Ти-Йи. Альен осторожно попытался прочесть её мысли, но их по-прежнему скрывал плотный барьер. Лицо тоже оставалось нечитаемым, как почерк некоторых профессоров из Академии. — Ему доверена слишком важная ноша. Ему нельзя поступать необдуманно.