Альен не ответил. Нечего здесь было отвечать — Бадвагур и так всё знал.

— Идём, — и Альен добавил ещё тише — так, чтобы не покачнулась даже паутинка на ветхой ширме, возле которой он стоял: — Не Ар-Даг, а Зелёная Шляпа.

— Боуги?… — протянул Бадвагур, как только они прокрались на задний дворик и отошли на несколько шагов. — А тебя не беспокоит, что это был именно её совет?

— Меня беспокоит, что она права насчёт торговца, — с неохотой признался Альен. — Я не стёр ему воспоминания, хотя должен был… Ар-Ларах мог уже всему базару растрещать, как на него напал колдун с материка в компании гнома…

Дворик был залит помоями и завален сором — овощными корками, мокрым тряпьём, истёртыми до дыр ковриками для молитв… К стенам ночлежки, сложенным, как все здешние дома, из весёлого пёстрого камня, жался любой хлам, которому хозяин не нашёл места внутри. О пресловутой опрятности миншийцев на Гюлее явно не слышали.

— Я и сам думал, что нам не уйти оттуда, — вздохнул Бадвагур. — Каждый второй глядит с ненавистью.

— Они просто…

— Знаю. Считают, что мой народ служит Хелт, — резчик с горечью смотрел себе под ноги, впечатывая в камни дворика короткие шаги. — И ведь не сказать, что неправы… Подгорный народ теперь — предатели для всего Обетованного. А прежде всего для твоих соотечественников, волшебник.

— Нет у меня соотечественников, — выдохнул Альен, ныряя в тесный проулок за птичником. Из-за деревянной решётки было видно, как среди кур и уток расхаживает павлин: роскошный переливчатый хвост волочился по помёту и грязи. Почему-то это угнетало ещё сильнее — насколько вообще было возможно. — Я один… Ну, приступим?

Он достал крошечный горшочек с маслом (который, к слову, никогда не показывал при Сен-Ти-Йи: неужели рабыня владеет заклятием «истинного зрения», раз узнала о нём?…) и аккуратно, двумя пальцами, открутил крышку. Со стороны — обыкновенный позолоченный напёрсток, ничего магического.

Альен вспомнил то, что когда-то — ещё в детстве — читал о боуги. Маленькие остроухие существа, хитрые, пронырливые, себе на уме. Те, что подкладывали дрова в колыбели вместо украденных младенцев (дрова эти на утро превращались в сморщенных, жутких подменышей с зелёными кошачьими глазами); те, что сбивали масло для рачительных хозяев, а у нерадивых — спутывали гривы лошадям… С боуги связывались и легенды о наколдованном золоте — как, впрочем, и с теми же агхами (вот удивился бы Бадвагур, послушав людские байки…). Всё это осталось от прежних эпох, когда магия была повсюду и ещё не спряталась за океаном от людей Обетованного. Альен читал старые книги в библиотеке Кинбралана или в своей комнате — обычно по ночам, зажигая (для обстановки) свечу, а не масляную лампу, с упоением вдыхая сладковато-сырой запах страниц…