— Прости меня, — сказала Тааль, решив, что от неё ждут извинений. — Я не думала, что должна встретиться и с другими атури, прежде чем доберусь… Не ждала такой чести.

Хнакка ничем не показал, что доволен её словами. Наверное, не все духи стихий так же падки на лесть, как Эоле…

Либо этот дух просто-напросто служит тауриллиан — раз уж они послали его для испытаний… Надо держаться осторожнее.

— Пришлось послать грифов, чтобы они потолковали с тобой и увели остальных, как полагается. Знакомые из Леса говорили мне, что ты более понятлива.

Интересно, кто именно — Двуликие, кентавры? Или другие духи, не показавшиеся ей?…

— Я не хотела никого разочаровать… Что требуется от меня, почтенный Хнакка? Мне очень нужно попасть к тауриллиан… К бессмертным.

Старик издал нечто вроде сухого смешка, и с его бороды осыпалась горстка песчинок. Скорпионы тут же засуетились, подбирая их, как лучшее в мире лакомство.

— А на что ты готова, чтобы дойти до них, Тааль-Шийи? Какова твоя цена?

Тааль чуть не сказала: «На что угодно», но вовремя остановила себя. От такого ответа веяло чем-то мёртвым, бесповоротным — как во взгляде человека из снов или в самой Пустыне.

— Я готова пройти через то, что они… или вы сочтёте нужным, — она снова осторожно обошла вопрос о том, кому же служит Хнакка. — Я должна попасть к ним, чтобы исцелить свою мать.

— Да? — скулы Хнакки сместились — он растянул в улыбке безгубый жёлто-коричневый рот. — Неужели только ради этого?… И тебе не хочется добраться до правды о себе и своих снах, Тааль-Шийи? Откопать её, как грунтовые воды под слоями почвы?

Из-за ближайшего песчаного холма вилась, поклацывая, живая тёмно-серая речушка: всё новые и новые каменные скорпионы стремились к духу. Тааль задумалась, не со всей ли Пустыни они сползаются; ей стало нехорошо. Впрочем, возможно — просто из-за жажды и усталости.

— И это тоже, конечно… Но это не главное, — отыскав в себе уверенность, сказала она. — Я ушла в этот путь ради Делиры, моей матери, певицы из гнездовья с Высокой Лестницы. Она снесла повреждённое яйцо… Ещё я хочу помочь своей подруге, Гаудрун, найти её брата. Кентавры увели его к тауриллиан, как и всех её родичей. А Турий-Тунт…

— …а Турий-Тунт хочет отомстить за то, что сотворили с каждым из садалаков от Пустыни до северных снегов, — прошелестел за неё Хнакка. — За попранную гордость кентавров, возомнивших себя мудрецами… Красивый итог получается, Тааль-Шийи: ты всё делаешь ради других. Но вся ли это правда?

Облик вопроса смутил Тааль. Не «правда ли», а «вся ли правда»… Даже Эоле не так коварно играл словами.