В Молчаливом Городе? Тааль слышала о нём как о Городе Мёртвых… Ей вдруг стало нехорошо: значит ли это, что Турий…

«Нет, Тааль-Шийи. Кентавр жив. Но его попросили уйти, и он ушёл по доброй воле».

«Ложь! — Тааль не удержалась от резкости. — Он не бросил бы нас сам. Ваши хозяева околдовали его?»

«К чему повторять то, что уже было сказано? — голос в голове Тааль звучал так же тускло и ровно, как в прошлый раз, а чернота зрачков грифов была такой же непроницаемо-давящей. Ей вновь захотелось оказаться как можно дальше отсюда. — Мы спустились, чтобы предложить тебе продолжить путь, Тааль-Шийи. Ибо вы, все трое, сбились с него».

Сбились? Что за бессмыслица… Разве они не идут на юг, ориентируясь по солнцу?

— Что им надо, Тааль? — спросила Гаудрун со смесью страха и отвращения: так целители на Высокой Лестнице иногда прикасались к заразным, сочащимся гноем язвам. Майтэ с такими язвами на теле вскоре покидали этот мир, и гнездовье провожало их песнями. — Вздумалось перекусить, а тут мы подвернулись?

Она говорила ещё ниже от непрерывной жажды; Тааль впервые бросилось в глаза, как отчётливо обозначились скулы Гаудрун — будто ещё два клюва. Измучена, но всё равно смеётся над своими врагами. Сама она не смогла бы так…

Сама она млеет от счастья, когда явный враг откровенничает с нею во сне.

Тааль поспешно прогнала эту мысль, чтобы грифы не коснулись её.

— Они сказали, что Турий ушёл вперёд без нас по их просьбе. И ещё — что мы сбились с дороги.

— Враньё, — бросила Гаудрун. — Скорее уж ночью они клюнули его в темечко, а тело закидали песком…

Тааль вздрогнула. Нет, у них не хватило бы сил на такое. Пожалуйста, пусть не хватило бы.

«Мы идём по верному пути, на юг. Я соблюдаю условия договора. Вы обещали не трогать моих друзей».

«Они не тронуты, — один из грифов сделал мелкий шажок навстречу, и Тааль отшатнулась, не успев подумать. — Турий-Тунт здоров и в безопасности, всего лишь обезоружен. Но он уже несколько дней водил вас кругами, Тааль-Шийи. Нас удивляет, что ты не заметила».

Интересно, как это можно заметить, если Пустыня везде одинакова? Песок — и всё. Пустота, безмолвие и обнажённое, страшно-монотонное течение времени. Точно так же было, когда Тааль сидела возле больной матери, тщетно дожидаясь, что та заговорит с ней или с отцом. А Делира не хотела возвращаться из своей новой вселенной — той, где выкармливала и кутала в пух живого птенца… Тогда время текло так же вязко, и так же колотила в виски каждая секунда.

«Отведите нас к нему, — попросила она. Грифам, конечно, можно не верить, но больше здесь верить попросту некому… — Укажите правильный путь, раз уж я должна попасть к тауриллиан».