Альен вошёл.

— Я знаю.

— Я всегда подозревал, что ты не любишь чабрец.

— Я…

— Слушай то, что я говорю, Альен… И слушай, как говорю. Думай сам. Разве здесь, сейчас, рядом с нами, есть отчаяние?

Будь проклята, именем Хаоса.

Альен отступил назад. Драконица распахнула крылья, напряглась всем телом, оттолкнулась — и, обдав его клубами песка, взмыла в небо, точно сверкающая красная птица.

— Нет, Альен, — голос Фиенни дрогнул на его имени. — Нет. Я ни мгновения не думал так.

— Тебе всегда будет мало. Всегда, и если я вернусь в мир живых — тоже. Когда то, чего ты так хочешь, исполнится, ты будешь разочарован.

Молясь всем существующим и выдуманным богам, Альен поднял руку и положил на его ладонь. Потом — не заметил, как приподнялся с колен, как Фиенни сполз с кресла, как опять смешалось их дыхание и не осталось границ между мыслями. Его оглушала вполне телесная боль от того, что творилось с душой: в неё заново вживался тот, кто на самом деле был там всегда; Альена зашивали. Дымчато-серые глаза совсем рядом, и…

— Надолго бессмертные отпустили тебя? — спросил Фиенни, когда Альен, отдуваясь и растирая занывшие щёки, повалился всё-таки в кресло (оно само предусмотрительно подвинулось, толкнув его под колени). Альен пожал плечами.

— Это я уже понял, как ни странно, — съязвил Альен. Он пригубил вино; на губах остался терпкий привкус, раскрывшийся неспешно, точно ночной цветок. Из центральной части Кезорре, как он и предпочитал. Возможно, с виноградников Ариссимы или Гуэрры.

Он был счастлив.

Альен не позволил себе думать об этом. Он горел от возбуждения; мысли перепрыгивали с одного на другое (именно как у мальчика), блеск песчинок бил в глаза блёклым золотом… Ступай туда и ищи его.

— Я сказал, что остановить другого можно, только будучи свободным. Лишь свободный может сопротивляться — обстоятельствам, судьбе, чему угодно. Зависимости от другого (я подразумеваю в основном любовь, это верно) оставляют без этой способности.

Длинные пальцы, слегка дрожа, легли ему на затылок. Альену становилось всё сложнее дышать — точно возвращались припадки с чёрного корабля, сотворённого из монстра Дии-Ше. Он боялся пошевелиться.

— Ты не тень, — сказал он. — Сейчас мне кажется, что ты и сам забыл об этом.

— Да.

— О да, ещё больше похвал — ты же знаешь, как я это люблю.

Донельзя счастливым варваром.