Аэлин сочувственно поморщилась.

— Знаю. — Она нехотя поднялась, хлопнув себя по коленям. — Я буду приходить каждую неделю, чтобы его проведать, Теодор. Понятия не имею, сколько он пробудет в таком состоянии, так что прошу прощения за то, что он на некоторое время стеснит вас. Но, помнится, после бегства из Малагории он также останавливался у вас. Он вам доверяет. У вас его не станут искать. Вы ведь поможете ему? Он ведь ваш друг.

Друг. Люди ставят это понятия выше воли богов, хотя делают вид, что поклоняются богам. Так глупо.

— Я сделаю все, что должен, — смиренно кивнул Теодор.

Аэлин устало вздохнула, с явной неохотой поднялась и подалась к двери. Аггрефьер вскинул трехпалую руку.

Задержать ее. Устроить так, чтобы сама умерла. Непременно устроить так.

— Леди Аэлин, постойте! — воскликнул он. Из горла вырвался резкий клокочущий звук. — Куда же вы пойдете ночью?

Аэлин глубоко вздохнула. Ей на плечи надавила усталость, которой не удавалось дотянуться до нее последние несколько недель.

— Стеснять вас еще и своим присутствием я не хочу, — сказала она.

— Пустяки! — возразил Теодор Гласс. — Леди Аэлин, в прошлый раз я… проявил себя не очень гостеприимно. Позвольте мне загладить вину. К тому же, Мальстен вряд ли простил бы мне, что я позволил вам уйти ночью в лес. Останьтесь, я настаиваю.

Несколько мгновений Аэлин изучающе смотрела на него. В его голосе ей слышалось какое-то странное нетерпение, однако она понятия не имела, с чем оно связано. Быть может, Теодор действительно хочет показать большее гостеприимство, чем в прошлый раз? Или просто опасается гнева Мальстена, который может прийти в себя в любую минуту? Аэлин не знала. Она чувствовала лишь усталость, поэтому отказываться от ночлега не стала.

— Только если я не сильно вас обременю, — вздохнула она.

Аггрефьер просиял.

— Ни в коем случае! — Он помотал головой. — У меня нет человеческой еды, чтобы вас угостить, но, может, я смогу предложить вам отвар из трав? Он придаст сил после долгой дороги. Завтра сможете отправиться в путь отдохнувшей, когда рассветет.

Аэлин лениво кивнула. После предложения Теодора остатки сил покинули ее, и сейчас она могла думать только о том, чтобы забыться сном. Ненадолго ей это удалось. До нее изредка доносились звуки, с которыми Теодор возился у очага, готовя травяной отвар. Эти звуки вырывали ее из хрупкой полудремы, и она вздрагивала, тут же вновь ощущая навалившуюся усталость.