В какой-то момент трехпалая рука осторожно легла ей на плечо.

— Леди Аэлин? — тихо позвал Теодор. Во второй руке он сжимал глиняную чашку с отваром. — Я дал ему немного остыть, чтобы было не слишком горячо пить.

Аэлин потянулась на стуле, на котором сидела, и потерла глаза.

— Спасибо вам, Теодор. Вы очень добры.

— Я лишь хочу поступить правильно, — мягко произнес аггрефьер. Он умиротворенно уселся напротив гостьи, из его жестов исчезла прежняя нервозность. Теодор молча наблюдал за тем, как гостья осушила чашку, а затем забрал ее и отставил прочь.

— Крепкого вам сна, леди Аэлин, — сказал он.

Аэлин хотела ответить, но уже не сумела. Ее накрыла долгожданная темнота.

Сонный лес, Везер.

Тринадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.

После того, как расстался с Аэлин, Дезмонд некоторое время брел по лесу в одиночестве, решив свернуть с основного тракта, дабы не попасться случайным разбойникам, однако в темноте начал слишком часто спотыкаться и вскоре решил, что необходимо устроить привал.

Пока он сумел обустроить себе приличное кострище и, сыпля проклятьями, разжег его, прошло несколько часов. Дезмонд совершенно выбился из сил.

Привалившись к большому дереву, он сел на свою дорожную сумку и уставился в темноту. Смешанный Сонный лес казался ему неприветливым, даже зловещим. Не чета малагорским паркам.

Дезмонд зажмурился, стараясь отогнать от себя мысли об Обители Солнца.

Мне никогда туда не вернуться. Как прежде, уже не будет.

По телу данталли разлилась дрожь, и он обхватил себя за плечи, не понимая, дрожит он от страха или от холода. Костер грел, но полностью отогнать промозглый холод Сонного леса не мог. Страх — перед будущим, перед опасностями, перед новым смутным временем — то и дело вонзал в Дезмонда свои острые когти. Что будет дальше? Куда ему идти? Где попытаться устроить себе спокойную жизнь? Возможно ли это здесь, на материке?

Эти вопросы грызли Дезмонда изнутри и, не сумев найти ни одного успокаивающего ответа, он закрыл лицо руками и тихо заплакал.

* * *