Теодор медленно опустил крышку гроба, последний раз взглянув в умиротворенное лицо Аэлин Дэвери.
Хорошо бы заколотить, — подумал он. Однако почва должна была сработать не хуже гвоздей и придавить крышку своим весом.
Хорошо бы заколотить,
Теодору вновь пришлось напрячься всем телом, чтобы скатить поставленный на импровизированные тканевые полозья гроб в вырытую яму. Получилось неровно, крышка немного съехала, да и могила была недостаточно глубокой, но на большее Теодору не хватило бы ни сил, ни времени. Отдышавшись, он замер, и прислушался. Аэлин не приходила в себя.
Пора!
Вновь взявшись за лопату, Теодор принялся зарывать могилу. На это ушли почти все его силы, однако, примяв землю в последний раз, он остановился и оценил свои труды по достоинству. Этот клочок земли отличался от других, и первое время будет легко распознать здесь могилу. Впрочем… могила — близ жилища аггрефьера? Кому придет в голову удивляться?
* * *
Сначала вокруг не было ничего. Мальстен мог бы сказать, что пустота окружала его довольно долго, однако там, где он оказался, время теряло всякий смысл. Единственное, что сопровождало его почти постоянно, — какой-то редкий мерный стук. Глухой, но различимый, напоминавший очень медленный ритм.
Сначала вокруг не было ничего. Мальстен мог бы сказать, что пустота окружала его довольно долго, однако там, где он оказался, время теряло всякий смысл. Единственное, что сопровождало его почти постоянно, — какой-то редкий мерный стук. Глухой, но различимый, напоминавший очень медленный ритм.
Затем ритм стал обретать краски. Синий сполох, затем белый… словно нечто пыталось проступить сквозь черную пустоту, явить себя. Постепенно цвета приобрели очертания, которые задерживались в густой черноте, маня к себе, как блуждающие огоньки.
Затем ритм стал обретать краски. Синий сполох, затем белый… словно нечто пыталось проступить сквозь черную пустоту, явить себя. Постепенно цвета приобрели очертания, которые задерживались в густой черноте, маня к себе, как блуждающие огоньки.
Мало-помалу Мальстен начал чувствовать, что под ногами есть нечто твердое, по чему можно пройти, и медленно стал пробираться к манящим силуэтам домов, затянутых призрачным туманом и отдаленно напоминавших Фрэнлин. Поначалу идти было трудно: что-то будто не желало отпускать его, тянуло назад. Но Мальстен продолжал идти и наконец сумел выйти на мощеную улицу, ведущую к большому дереву, пробившему себе путь наверх прямо сквозь камни дороги. Толстые ветви облысели: похоже, в этом призрачном городе стояла середина осени. Небо затягивали сизые облака, пропускавшие лишь рассеянный, сероватый дневной свет.