— Навуходоносор. Мне остаться, кириос?

— Садись сюда. О боже, я всю ночь не спал, глаза закрываются. Как на войне, как на войне. Который час? Думаешь, я их убедил?

— Да. Прекрасно врешь, кириос.

Он глянул на нее с подозрением.

— Прекрасно вру… А ты с каких пор сделалась такая умная?

— Ведь все, что ты говорил о Чернокнижнике, — ложь, я права?

— Отчего ты так думаешь?

— Так я и знала!

— Ладно-ладно, не сожги мне ковер. Где я сделал ошибку?

— Ошибки ты не сделал, кириос. Просто… Не знаю как сказать. Ну, чтобы врать столь последовательно, необходимо измениться самому, ложь должна войти в морфу, чтобы стать убедительной. Ты не можешь лгать противу себя, это сразу видно, а значит, сперва ты должен принять Форму лжи, и, когда нынче подговариваешь их против Чернокнижника…

— Да?

— Ты его раньше совсем не ненавидел, кириос.

— Чего только человек не узнает о себе.

— Он враг, это понятно, и ты имел причину для мести; но это скорее было удивлением и уважением. Ненависть ты вговорил в себя вместе с ложью. Я видела. Я вместе с тобой вот уже тридцать месяцев, живу в твоей морфе, даже говорю уже как ты. Очень умело лжешь.

— Но все это может оказаться и правдой! Ведь никто не знает, зачем они прибыли в земные сферы. А Рог и вправду высылал агентов и крыс, целые экспедиции в Сколиодои, и даже не только в африканское; мы теперь знаем, что это он силой захватил большую часть садарских путей и факторий в Золотых Королевствах, он убивал александрийских купцов. И последнее Пифагорейское Восстание финансировала именно Москва. А бабка его и вправду была еврейкой. И испокон веков он выпускал из своих уральских конюшен какоморфов, которые никому бы ранее и не приснились.

— Видишь, как ты прекрасно врешь? Сам себе поверил.

— Но это может быть правдой!

— Даже если и так. Ты этого не знаешь. Врешь, кириос.

Он потер лоб, на коже остались красные следы.

— Я стратегос. Обман — в моей природе. Обмануть врага, пусть повернется спиной, и тогда ударить. Искренность и простота — суть поражение.