— Ну-ну, Мэйбл, — говорит сиделка, обхватывая миссис Соммерс так, чтобы прижать руки больной к бокам. — В чем дело, что такого случилось? Кто это тут плохо себя ведет?
— Мисс Хокинс! Она злая девчонка!
Тут из глубины коридора доносится ужасный, пронзительный крик. Две пациентки тоже начинают кричать, подражая. Оглушительный режущий звук будто пронзает меня насквозь.
— Праведные небеса, — пугается сиделка. — Что там такое?
Мы мчимся мимо визжащих больных, топот ног по блестящему полу коридора отдается от стен, и вот мы добрались до общей гостиной… Нелл стоит спиной к нам. Перед ней — пустая клетка Кассандры с распахнутой дверцей.
— Мисс Хокинс? Что значит ваш…
Сиделка умолкает, когда Нелл оборачивается к нам, держа в маленьких руках птицу. Зеленые и красные перья в ее ладонях — как водопад цвета. Но вот с головой птицы что-то не так. Она висит под невозможным углом к хрупкому тельцу… Нелл Хокинс свернула шею Кассандре.
— Ох, Нелл! — восклицает сиделка. — Что же вы наделали?
За нашими спинами собирается толпа больных, они напирают, желая рассмотреть происходящее. Миссис Соммерс подходит то к одному, то к другому и громко шепчет:
— Она злая! Злая! Они так и говорили, что она злая! Они так и говорили!
— Нельзя никого запирать в клетку, — безжизненным голосом произносит Нелл Хокинс.
Сиделка, вне себя от ужаса, повторяет:
— Что же вы наделали?!
— Я ее освободила.
Похоже, Нелл наконец замечает меня. Она улыбается так жалобно, что мое сердце готово разорваться.
— Она идет за мной, леди Надежда. А потом она придет и за тобой.
Два крепких санитара входят в гостиную со смирительной рубашкой для Нелл. Они осторожно подходят к девушке и быстро пеленают ее, как младенца. А она и не сопротивляется. Похоже, она вообще ничего не осознает.
И только когда ее проводят мимо меня, Нелл выкрикивает:
— Они собьют тебя с дороги ложными обещаниями! Не сворачивай с истинного пути!