Зажёгся свет. Софи резко обернулась: перед ней стоял вооружённый отряд.

— Сдавайтесь, Ваше Величество, — произнёс тот, что был впереди всех, по-видимому, командир.

Она отступила назад:

— Не подходите!

— Вам всё равно некуда бежать. Так что пройдёмте с нами.

Бежать было действительно некуда: за спиной скала уходила наверх и там, сразу, как кончалась арка, обрывалась пропастью.

Софи быстро прикинула все варианты. Оставались, видимо, только слова.

— И против кого вы сейчас идёте? — заговорила она с отрядом, чуть с иронией, чуть с укоризной. — Против меня — вашего законного правителя? Которого вы сами и выбрали себе когда-то?

— Мы не выбирали себе королеву! — крикнул один из них, судя по всему, вообще штатский (он стоял несколько отдельно, и у него, похоже, не было оружия). — Нам нужен правитель, который будет с нами, а не над нами.

— Игра слов, — пренебрежительно бросила Софи. — Громкие и ничего не значащие фразы.

— Они значат, что вы должны покинуть своё место. Эта страна не может принадлежать вам, когда она принадлежит людям.

— Людям? — усмехнулась Софи. — Может, кто-нибудь из этих людей сделал хоть что-то полезное? Я спасла эту страну, когда она погибала.

— Чтобы вновь погубить. Чтобы всё довести до катастрофы, а граждан — до состояния рабов.

— Что ж, — она кивнула и быстро, жёстко заговорила, иногда только шумно втягивая воздух, которого так не хватало. — Может, и рабов. Только это не я сделала. Вы сами по себе такие. Да, вы всегда были и всегда останетесь рабами — потому что это удобно. Можно ничего не уметь, ни из чего не выбирать, быть никчёмным балластом, а кто-то другой уж позаботится, куда вас приспособить. Да, будет плохо и больно — зато просто. Ничего не решать и ни за что не нести ответственности — ведь для этого есть кто-то другой: тот, что на самом верху. И если вдруг всё не так, как хочется, всегда можно обвинить его. Это он во всём виноват, это он плохой, а мы — что вы, мы ведь жертвы, это нас притесняют, а мы тут вроде как и ни при чём. Поэтому того, кто наверху, вы не прогоните никогда: иначе вы просто не умеете. Нет, — она подняла руку, как бы предвидя возражения, — вы, конечно, можете убрать меня лично — меня, Софи Нонине. Только лучше вам от этого не станет. Мне на смену придёт кто-нибудь другой, и всё повторится и будет повторяться бесконечно. Вы никогда не выберете себе никого нормального, потому что сами ничего из себя не представляете.

— Молчать, Нонине! — не выдержал штатский. — Мы сами решим, что мы можем, а что нет.

— Ну что ж, — она возвела руки, совсем как её любимый памятник. — Тогда стреляйте. Что вы ружья-то опустили? Стреляйте, я никуда не убегаю.