— А что так неожиданно, Юрьич? Оля не отписала, а ведь путь не близкий… Даже телеграмму не отбили? Почту мне возят, если что срочное…

— Вот странно, шурин, электричество у тебя есть, а телефона нету.

— Тут высоковольтная линия недалеко, мне кабель и протянули. Телефон будет со временем. Я не тороплюсь. Не все ж время я взаперти, чего аппарату трезвонить на всю тайгу понапрасну? Но ты мне не ответил, Ал?

— Почему тебя не предупредили?

— Да.

— Будешь смеяться, но я здесь сам для себя неожиданно и инкогнито. Задание выполняю.

Василий Константинович вправду улыбнулся. Улыбка его была доброй, открытой, обнажившей ровные, ослепительные зубы. Хоть сейчас на рекламу, но ведь эти зубки запросто человеческую руку перекусят.

— Шпионишь, что ли?

— Кабы шпионить, — так же откровенно улыбнулся в ответ зять. — А то ведь убиваю.

— И много приходиться убивать? — хихикнув, спросил шурин.

— Двоих укокошил. Понял, без тебя не справлюсь, вот и приехал за тобой.

— Ну, зятю, молодец! Да мы с тобой семейным подрядом пол-округи вырежем.

Пчеловод веселился, как ребенок. Его можно было понять, кажется, за всю свою жизнь он впервые, не таясь, сидел с родными душами и мог говорить о чем угодно.

— Здесь, Константиныч, никого грохать не надо. Все дела в городе.

— Тоже правильно. Ал. Будем мочить горожан, а то зажрались, понимаешь…

— Нет, и горожан мочить не будем.

— А кого?

— Вампиров.

Зять так поддался заразительному хохоту шурина, что у него выступили от смеха слезы. Малыш тоже вертелся около стола и радостно скулил в тон мужикам.

Временами казалось, Василий Константинович упадет со стула, однако удержался. Удержался, поуспокоился, сам смахнул слезинки.