— Эй, Василий Константинович, не стреляйте! Не надо меня бояться! Я зять ваш, муж Олечки!

Пчеловод моментально его узнал. Похож! Сестра часто писала ему, посылала фотографии мужа и сына. Другой связи не было по причине отсутствия телефона и Интернета. Карабин он опустил, но внутреннее напряжение по-прежнему не проходило.

— Зять? Алексей, что ли?

— Ну да! — обрадовался нежданный гость. — Ал Агеев — собственной персоной. Вот и свиделись!

Он обходил джип с передка, проваливался в снег, но глаз с родича не сводил. Василий Константинович медленно шел к воротам. Ружье он оставил на крыльце, но куртку не надел. Ал внимательно рассматривал крепкого, среднего роста, сорокалетнего мужика. Широкая волосатая грудь, мощные руки с перекатывающимися бицепсами, модная короткая прическа, гладкое лицо с прямым греческим носом и умным, острым взглядом. Он скорее походил на нового русского, крутого бизнесмена, чем на оборотня…

Да, да! Василий Константинович был оборотнем…

Это был большой плетеный короб или, как его называют в Сибири, туес, с которым обычно ходят по ягоды и грибы. Вот в нем на пороге сельской больницы медсестра Маша Ермитина и обнаружила младенца. Подкидыши в таежном поселении — явление редкое, народ аж колыхнуло. Но в то же время жили не в глухомани, деревня, хоть небольшая, а тянулась вдоль дороги, соединявшей их райцентр с другими весями, по которой можно было и в соседнюю область выехать. Со временем ее даже заасфальтировали, но тогда, в шестидесятых, это была простая, засыпанная щебенкой, пыльная дорога. Может, кто заезжий и подбросил ребеночка, рассуждали сельчане.

Маша Ермитина, нашедшая чадо, как говорится, была девушкой перезревшей, уж под тридцать, и без всяких перспектив выйти замуж. Слыла она сестричкой доброй и заботливой, но всякий, впервые увидевший ее, вздрагивал. Страшная болезнь, рожа, обезобразила ее лицо.

Ольга мало рассказывала Алу о своей семье. Он знал, что отец Маши Ермитиной, дед Ольги, пропал без вести в конце войны, мать тоже померла, старшего брата Виктора носило по тюрьмам. Маше удалось закончить в райцентре какие-то акушерские курсы, она вернулась в родное село и стала работать медсестрой в больнице, в дружном коллективе, состоящем из фельдшера, ее самой и санитарки. Коек там было что-то около семи штук и все продавленные.

Молодая женщина, как вы понимаете, жила на свете одна-одинешенька, потому никто не удивился, когда она решила забрать приблудыша к себе. Назвала его Васькой, в честь своего кота, который, кстати, куда-то пропал с вселением нового жильца, а отчество дала «Константинович». Дело в том, что Маша Ермитина была тайно влюблена в знаменитого партизана Константина Заслонова. Точнее, не в самого партизана, а в артиста, который его играл. Был в свое время фильм «Константин Заслонов», и заглавную роль там исполнял Владимир Дружников. Сам актер не вызывал у нее никаких чувств ни в «Сказании о земле сибирской», ни в «Каменном цветке», но именно в киношном герое войны ей мерещился пропавший без вести отец.