– Любовь, – неожиданно перебил меня Стронг, сам закончив фразу. – Но трава может взойти лишь там, где её посеяли. Так и любовь. Для неё нужна благодатная почва, а не голый асфальт.

– Через асфальт тоже пробиваются былинки, но не все это видят, не все знают. Как правильно показать тот самый миг, когда в каменном сердце расцветает настоящее чувство? Как можно передать мельчайшие оттенки эмоций, не говоря при этом ни слова? – Я почти кричала, распалившись не на шутку. Лавровский с восторгом смотрел на меня, а Кристина почему-то испуганно, вжалась в своё кресло.

– Потому что об этом нельзя говорить, – сказала я уже более спокойно, – и знаешь, Роберт, нужно обладать нечеловеческим даром, чтобы показать всё это. Иначе картина провалится, несмотря на все ухищрения талантливых профессионалов.

Я кивнула в сторону Лавровского, ничуть не стесняясь его.

Странно, меня словно выжали, всю, до последней капли. Я затихла, понимая, что теперь слово за Стронгом.

– Я согласен, – негромко и слегка хрипловато сказал он.

Я повернула голову и устало улыбнулась Николаю. Радость в моей душе не могла вырваться наружу, потому что я чувствовала себя опустошённой. Тем не менее, я думала про себя: ура! Мне удалось так построить свою речь, чтобы она задела Стронга за живое. Наверное, мало кому пришло бы в голову говорить актёру, что если он что-то сделает не так, то картина провалится. Потому что любой другой актёр, но не Стронг, испугался бы такой ответственности. Значит, я почувствовала его, поняла, что он за личность. Ура!..

Только почему так ужасно хочется спать?

В это самое время Лавровский ликовал. Он подозвал официанта и заказал-таки шампанского, чтобы отметить важное событие.

– Роберт, вы не пожалеете! – воскликнул он, протягивая Стронгу руку.

– Надеюсь, – ответил тот, нехотя отвечая на рукопожатие режиссёра, и выразительно посмотрел на меня. Затем он перевёл взгляд на Лавровского и сказал:

– Вы счастливец, Николай. Вам принадлежит настоящее сокровище. Берегите его.

– Вы про Милу? – Режиссёр быстро понял, о чём идёт речь. Пожалуй, чересчур быстро, потому, что я даже встрять не успела в их опасный разговор, как вдруг Лавровский доверительно шепнул Роберту:

– Эту девушку нужно всегда держать рядом с собой. Она – моя удача.

Николай и не подозревал, как на эти слова отреагирует Стронг, иначе бы молчал, словно рыба.

Роберт резко вскинулся и сверкнул глазами. Затем залпом выпил ещё пятьдесят грамм водки и довольно громко сказал:

– Значит, я правильно понял, Мила. Ты принадлежишь этому человеку. И потому сбежала от меня сегодня ночью, не так ли?