— И ты поверишь ей? Слово девки против слова любимого мужчины?

Хаидэ вздрогнула, услышав.

— Мне интересно ее вранье, — заявила Канария, — а выбрать, кому верить мне помогут боги.

Один из мистов повернулся и, взяв с алтаря у хвоста богини шкатулку, бережно открыл ее.

— Одна щепотка этого пепла, мужчина. И тот, кто дал ложную клятву, испытает невыносимые муки. Так что, соперница демона Иму, чему ты смеялась?

Хаидэ колебалась. Она не боялась волшебного пепла. Избитое тело болело, еще боль ничего не изменит. Да и врать не собиралась. Думала промолчать — до того как Техути назвал себя любимым мужчиной этой… этой… она не смогла подобрать слово и опять улыбнулась.

— Отрекшись от меня, он солгал тебе, высокая госпожа. Называл себя моим мужем, еще сегодня днем. Приходил ко мне в дом, что снял, верно, на твои деньги. И ложился в мою постель. А на пиру, не колеблясь, отдал меня смерти. Думаешь, с тобой он поступит лучше?

Темное лицо Канарии вспыхнуло. Руки сгребли ткань на коленях, открывая босые ноги, попирающие щит.

— Думаю, ты просто забава для него! Девка, какие бывают у любого мужчины. И да, меня он любит! Никогда не поступит со мной так, как поступает с низкими!

— Низкими? Я княгиня, Канария. Владетельница племени сильных. Жена и мать знатного. Но ты все равно не поверишь, пока он рядом и держит твою руку. Такой у него дар.

Факелы чадя, пускали клубы черного дыма, и тот оседал копотью на низком потолке. Канария кусала полные губы, размышляя. Хваткая и расчетливая, она не была дурой, но весь ее твердый небольшой ум лежал на плоскости, не поднимаясь в высоту. Она не верила в преданность и благородство, полагая, что грязны все. И нужно использовать грязь, чтоб вынудить или привязать. Этот сладкий запачкан. Что ж, тем покорнее будет. Не терять же удовольствие от того, что красавчик волочился за другой бабой. А вот знатность пленницы, это серьезнее постельных расчетов. Неужто, вправду, княгиня? Ее будут искать и Канария может навлечь неприятности на свой дом.

— Кто докажет, что не лжешь?

Хаидэ пожала плечами.

— Ты говорила о пепле. Давай, я испробую.

«Не лжет»…

Канария выжидательно повернулась к Техути.

Тот закричал, и пламя запрыгало, освещая каменные лица мистов.

— Княгиня! Владетельница, куда там. Где оно, твое племя? Где воины? Тебя выгнали, а сына украли. И даже муж отрекся от тебя. Лишь я по доброте не вышвырнул тебя из своего сердца, жалел убогую и старался спасти. И вот твоя благодарность, твое хваленое благородство? Да, я полюбил! И ты — женщина царского рода, должна благословить мою любовь, а не цепляться за прошлое, которое давно остыло!