Чесбро, верный себе, продолжал бубнить молитвы себе под нос. Он поднял глаза на Маркса.

— Я верю в Бога, — сказал он. — И что бы здесь не случилось, на все Его воля. Мне не важно, насколько вы круты или насколько вы себя таким считаете, босс, но здесь есть существа гораздо круче вас.

— Конечно, есть, тупица. Я говорю, что мы должны взять себя в руки, тогда справимся. Тогда мы все выберемся отсюда, разве не так? А если мы погибнем, этого не случится… верно? — Он посмотрел на Полларда и покачал головой. Вид у него был такой, будто он хотел до него достучаться. — Вот тебе пример, Чесбро. Наш чертов Поллард. Хочешь, чтобы мы все опустились до его уровня? Сидели с жалким видом и ныли, типа «где моя мамочка»? Черт побери, да ты посмотри на него. У него такой вид, будто пьяная обезьяна отымела его кеглей для боулинга. Дерьма столько накопил, что не знает либо присесть и потужиться, либо вызывать сантехника. Хочешь, чтобы мы все так низко пали?

Но Чесбро снова принялся молиться, готовый вот-вот расплакаться.

— Тяжело было с самого начала, — сказал Гослинг. Он смотрел на Полларда с сочувствием, что было сложно не заметить. — Тяжело для всех.

— Именно, — сказал Маркс. — Каждый справляется по-своему. Но я так вижу, дел у нас невпроворот, если не будем держаться вместе и не соберемся с силами, тогда можно смело снимать штаны и прыгать за борт, кормить первую же попавшуюся тварь нашими голыми задницами.

— Истинно говоришь, — согласился Кушинг.

Джордж никак не мог понять, что за человек этот Маркс. Да, это был жесткий сукин сын, не сказать, чтобы симпатичный, но что-то подсказывало ему, что старший механик — человек неплохой. В глубине души, во всяком случае… если не обращать внимания на едкий язык.

Маркс словно прочитал его мысли, потому что посмотрел на Джорджа, улыбнулся, и погладил испещренные сединой усы.

— Не обращайте на меня внимания, парни, просто иногда меня заносит. Я не настолько плох, как кажется. Но нам нужно собраться с силами. Я так понимаю. «Каждый стирает свои трусы сам» здесь не прокатит. Мы должны сплотиться и держаться вместе. Я прав, Первый?

— Как никто, — ответил Гослинг. — Как всегда.

Кушинг прочистил горло.

— Но вы же понимаете, что Поллард прав.

— В чем это? — спросил Маркс.

— В том, что нам нужно быть осторожными с задней дверью. В этом месте нам с каждой дверью нужно быть осторожными. Теперь все внимание было приковано к нему, чего он и хотел. — Как я понимаю, мы проскользнули сюда через своего рода дверь, через какое-то искривление пространства, если хотите. Через воронку. Пространственно-временное искажение. Через «кротовину». Называйте это, как хотите. Если есть дверь в наш мир, то должны быть двери и в иные миры. Нам нужно быть осторожнее, чтобы не ошибиться с дверью.