Услышав, как пропищало из динамика, когда он приложил «таблетку» от домофона куда надо, Антон с пакетом покупок в руках поднялся по лестнице. Он спешил к любимой жене, и оттого провозился с замком возле двери дольше обычного.

Сердце стучало так бешено, что готово было разорвать грудь. Войдя, он выпрыгнул из ботинок. Швырнув куртку на тумбочку, Антон взял сок и прошел в комнату к умирающей женщине.

Женщине, которая даже сейчас для него была родной и привлекательной, несмотря на почти полный паралич, вызванный рассеянным склерозом (аж три крупных очага – один из которых поселился на мозжечке). Женщине, которая одним взглядом своих голубых глаз была способна разжечь в нем огонь и в ту же минуту затушить это пожарище. Несмотря на ее нынешнее состояние, Антон по-прежнему относился к ней как к той женщине, с которой они познакомились в магазине будто бы совсем недавно.

Он помнил, как в тот зимний день что-то побудило его без всякой задней мысли помочь ей донести покупки до дома, а потом они просто пили чай и общались. Спустя час он ушел и, честно говоря, не планировал возвращаться. Но что-то было сильнее него, и спустя неделю он примчался по адресу, который запомнил, и с замиранием сердца позвонил в дверь – откроет ему Ольга или нет?

Она открыла, держа на руках хихикающую Машу. Девочка добродушно дергала маму за волосы и, посматривая на незнакомого дядю, спросила, а кто он такой.

Мама ответила, что он ее друг, и впустила внутрь гостя.

…Теперь же огонек в ее голубых глазах медленно затухал. И ничего с этим поделать было нельзя. Но все равно он был рад ее видеть даже такую, потому что она была жива и по-прежнему с ним.

– Привет. Как ты себя чувствуешь? Я тут принес тебе сока. Сейчас, погоди, налью. – Антон, открутив крышку, наполнил стакан, стоявший на столике около их кровати.

«Боже, как же сложно налить ей соку так, чтобы она не заметила дрожь в руках. Прямо «Миссия невыполнима», черт побери», – подумал он, поднося сок к ее губам.

– Вот… Тихонечко… Попей, – сказал он супруге, заботливо поддерживая ее за спину.

– Спасибо, – ответила она сухо, попытавшись изобразить на своем лице улыбку. Болезнь ей не позволяла. Паралич схватил ее мертвой хваткой так, что никакой генфаксон уже не помогал, и было ясно – это конец.

Они смотрели друг на друга. Она с замиранием сердца, а он едва сдерживался от того, чтобы не оглохнуть – настолько сильно, казалось, раздавались удары в его груди.

Внезапно, видимо, ценой чудовищных волевых усилий, у нее дернулась правая рука.