Кивнув, девушка сказала спасибо и, несмело взяв деньги, села с пустым видом на скамейку.

Антон и Маша пошли дальше. Он знал, что скоро начнутся вопросы о том, что произошло, и формулировал в голове подходящий ответ, когда Машечка спросила:

– Разве бывает так плохо, что сидишь в парке и просишь о помощи?

Подумав, что бывает и не такое, Антон ответил так спокойно и ласково, как только смог:

– Я не знаю, как тебе это объяснить, но думаю, что ты поймешь. Штука в том, что иногда плохое случается даже с хорошими людьми.

– Как снег на голову, папа?

– Да, Маш, как снег на голову, – ответил он, и они вышли за пределы городского парка.

Магазин был все ближе и ближе.

Вот и в тот вечер, когда он встретил радостного ребенка на выходе из метро, которого придется расстроить тем быстрее, чем меньше останется идти до дома, Антон вспомнил о той больной СПИДом украинке и решился начать трудный разговор:

– Машуль, скажи, помнишь, как ты была маленькой и мы пошли с тобой в магазин. Мы тогда еще встретили девушку, которой было нехорошо, и дали ей денег, когда ты ко мне подбежала, да?

– Помню, помню, – улыбнулась она ему, но, когда не получила улыбки в ответ, начала понимать, что произошло что-то очень необычное.

Отец был напряжен, и ей передалась его напряженность. Улыбка детского любопытства исчезла с ее лица хотя бы на какое-то время.

– Молодец, – сдержанно похвалил он ее серьезный вид. Антон заметил, что если бы Маша вдруг расплакалась, то и он не смог бы сдержать своих слез. – Ты теперь довольно взрослая, так что я постараюсь с тобой поговорить насчет… Короче, последнее время твоей маме было тоже не очень хорошо, как той девочке.

– Я видела. А сейчас как, за выходные она отдохнула и ей полегчало?

– А сейчас она умерла. Это как уснуть и проснуться в другом мире. Понимаешь?

– Да… Это значит все, она не шевелится, как те люди из новостей по телеку и наша бабушка?

– Да, – только и смог сказать он. Ну а что тут было добавить?

Какое-то время они шли домой в гробовой тишине. Казалось, все вокруг опечалилось и побледнело вместе с ними. Отец думал, что он теперь один на один со всем этим жестоким миром, и ему придется сделать все, чтобы Маша была счастлива, а дочь вспоминала отрывки из своего раннего детства, те его сцены, на которых, словно на фотографиях, она запечатлела моменты грусти своих родных. Скорбь и смерть были ей тогда совсем непонятны, но в те дни она чувствовала, что с бабушкой произошло что-то такое, что одних пугает, а других заставляет приобрести мистическую торжественность. Смерть бабушки была для нее в тот день странным, мрачным, но все-таки праздником. И если Маша и плакала о бабушке в день похорон, то она этого не помнила.