– Счастливо отпраздновать.

Впрочем, может, мне только послышалось. Меня отпускают, и я потираю ладонь о ладонь, пытаясь избавиться от оставшегося на коже липкого ощущения.

Я скорее слышу, чем вижу, как паства покидает церквушку, и с нетерпением жду, когда мое семейство последует общему примеру. В конце концов мы все встаем и идем к абсолютно черной прорези, заменившей входные двери. Затылком я чувствую чье-то заинтересованное присутствие за спиной и поторапливаюсь за Марком и Натали. Когда я уже спрыгиваю с крыльца, мне снова слышится шепчущий голос. Что же он сказал в этот раз? Что-то вроде уже скоро? Или успех вора? Оборачиваясь, я на секунду зажмуриваюсь, чтобы восстановилась острота зрения, открываю глаза… никого. Крыльцо пустует.

Под удивленный окрик Марка я забегаю обратно в церковь, широко распахиваю внутренние двери – но застаю лишь священника и служку в дальнем конце прохода.

– Что не так? – спрашивает Натали, когда я возвращаюсь.

– Куда она делась?

– Кто, Саймон?

Все четыре пары глаз, смотрящих на меня сейчас, выглядят обеспокоенными – но я не могу поручиться, что никто из них не притворяется.

– Женщина, шедшая позади меня, – говорю я.

– Мы вышли из церкви последними.

– Нет, была еще она. Рядом со мной сидела. На одной скамье!

– Никого, кроме нас, не было, Саймон, – говорит Натали и сочувственно улыбается моим родителям. – Слишком долго был в разъездах, – поясняет она, и теперь улыбаются все, даже Марк.

– Похоже, не только юному джентльмену нужен сон на Рождество, – изрекает мать.

44: Праздные и празднующие

44: Праздные и празднующие

Из мрака сновидений меня выводит звук колокола. Это рингтон телефона, но не моего – «We Wish You a Merry Christmas» я поставить ну никак не мог. Нащупывая в темноте телефон, я окунаю пальцы в кружку с водой и чуть не опрокидываю старую тумбочку.

Телефон все-таки мой. И когда я тыкаюсь в него ухом, песенка не смолкает – ее поют уже там, на другом конце линии. Пока я пытаюсь понять, снится ли мне это, Марк опускает пару строчек припева и кричит: