– Мы летим в те пределы, где находится наша святая святых.

Я покажу тебе Небесную Россию.

– Да? – растерялся парень. – А разве есть такая?

– Небесная Россия не только есть – она пребудет во веки вечные! – Седобородый мудрец руку вытянул вперёд. – Смотри. Не видишь? Это не удивительно. Небесная Россия не каждому по глазам. Если не видишь, значит, не созрел. Значит, будем поворачивать оглобли.

– Нет, нет! – Воспитанник протёр глаза. – Вон там я что-то вижу…

– Узрел? Ну, хорошо. – Они остановились на вершине хрусталевидной воздушной горы. – Выйди, сударь, поклонись. Ты нигде больше такого не увидишь.

С широко раскрытыми глазами и громко бьющимся сердцем парень вышел из колесницы, стараясь не смотреть под ноги – там была пустота под названием «небесная твердь». Необыкновенная эта пустота странным образом держала его и только изредка – будто песок или вода под ногами – воздух откатывался от башмаков. В эти первые мгновенья, когда он панически боялся сделать шаг вперёд, – он видел только пух и перья каких-то полупризрачных космических туманов: видел, как мимо него проплывала молочно-серебристая звёздная млечность, пеленою застилавшая глаза. А когда эти страхи оставили сердце, перед глазами – неожиданно ярко, свежо! – открылось нечто волшебное, несказанное.

Сначала он увидел громады белых и лазурных гор, а за ними – во всю длину и высоту вселенной – золотились многочисленные храмы, стоящие на высоком берегу речной излучины. Небесный Кремль золотом горел над Стольноградом. Среди прекрасных сказочных деревьев, похожих на райскую кущу, он услышал сиринов и гамаюнов, ещё не зная, что именно они поют и говорят человеческими голосами. А затем он увидел людей – малое число великих небожителей, их просветлённые души. Он сначала их не узнавал. Но чем дальше он проходил по дорогам Небесной России, тем яснее становились облики бессмертных и великих небожителей. Там были – Державин и Пушкин, Лермонтов и Гоголь, Толстой и Достоевский, Рублёв и Глинка, Мусоргский. В порывах вселенского ветра – то солнечного ветра, то лунного – он вдруг услышал созвучия такой божественной, такой прекрасной музыки, что не смог удержаться от нахлынувших слёз. А когда он утёрся – видение пропало с глаз долой, как будто и не было. И в тот же миг волшебная Златая Колесница – бесшумно и легко – опустилась на тихую предутреннюю Землю.

3

Тихо было, будто в первый день творения.

Рассвет зацветал над Землёй. Повсюду в горах, на полях и лугах сверкало «море стеклянное, подобное кристаллу» – море утренней росы. И так странно было человеку вдыхать земные эти, самые, казалось бы, простецкие, обыденные запахи трав, растущих при дороге. Тонким ароматом окутана крапива – зубастенькая жалица. Горькой ниткой в воздухе тянулся дух полыни. И сладкий запах чабреца – богородской травы, и нежное дыхание кипрея, донника – всё было сочным, свежим, первозданным. И так странно было видеть берёзы эти, ивы над рекой – будто они отлиты из серебра и червонного золота. Всё преобразилось в душе и в сердце – всё наполнилось глубинным смыслом и глубинным содержанием. Дух родной земли и образ Родины, которую человек не видел, кажется, много-много лет, произвели на него такое сильное впечатление, что захотелось выйти из колесницы, встать на колени и поклониться, и молитву сотворить – молитву благодарности – незримому, но явному Творцу всей этой великой красоты и несказанной Божьей благодати.