Выпускник был поражён тем, что увидел на улицах. Безлюдно, тихо. Неприглядно. В деревянных резных теремах и добротных избах окна выбиты, крыши раздеты и набок свёрнуты. В палисадниках засохшие деревья скорчились, напоминая чёрных огромных осьминогов. Во дворах калитки сорваны с петель. На ободворках там и тут – полусгоревшие бани, амбары. Под забором валяется красно-белая туша коровы, окружённая бездомными собаками, похожими на волков, справляющих кровавый пир.

Десятка полтора ворон восседают на обезглавленной церкви – видно, снарядом купол разворотило. Колодезный журавль с обломанным клювом стоит на поляне, заваленной мусором. Мрак и запустение.

И вдруг из-за могучих серых валунов навстречу Златоусту выскочил петух с отрубленной головой – стремглав бежал, подпрыгивал и крыльями размахивал, словно бы стараясь улететь. Из короткой белой шеи петуха фонтаном вырывалась кровь – горела как призрак петушиного гребня. А вслед за этим кочетом выскочил какой-то молодец в малиновой рубахе, будто в кровавом платье палача.

Это был пират, только современного пошиба. В левой руке разбойника пистолет с глушителем, а в правой зловеще поблёскивал турецкий палаш, похожий на русскую абордажную саблю. Но главная особенность пирата двадцать первого века заключалась в том, что он – трёхглазый. Раньше флибустьеры в большинстве своём были граждане тупые и одноглазые, а теперь народец поумнел – у современного пирата третий глаз открылся, чтобы лучше видеть, где что стибрить.

Едва не натолкнувшись на незнакомца в какой-то королевской мантии, разгневанный трёхглазый флибустьер остановился и поправил чёрную повязку – закрыл третий глаз. Поначалу флибустьер маленько оробел: может, король перед ним? И тут же он осмелел, сообразив, что это просто-напросто ряженый с ярмарки.

Мешая русские слова с заморскими, флибустьер стал расспрашивать:

– Кто такой? Что надо?

– А вам что надо на моей родной земле? – поинтересовался Выпускник, не теряя присутствия духа.

Заморский дьявол несколько раз перед собой взмахнул отточенным клинком, заставляя воздух жалобно взвизгивать.

– Вот зачем я пришёл в этот liman, в эту гавань. Аçıkseçik?

Ясно?

– Нет. Я не понимаю, что тут происходит? Война? Или чума?

Или что такое?

Флибустьер захохотал, показывая частокол железных, будто бы заржавленных зубов.

– Слухай! – зарычал он, дыша перегаром. – Ты с луны мало-мало свалился?

Посмотрев на небо, Посланник покачал головой.

– Можно сказать, что так.

Пират презрительно скривился и шумно сплюнул, стараясь угодить как можно ближе к белоснежным ботинкам небожителя.